Наполеоныч. Дедушка русского шансона

Одним из бессменных руководителей журнала являлся писатель и публицист Владимир Короленко. Именно он отвечал за отдел беллетристики, и ежемесячно из Петербурга редакция направляла ему в Полтаву десятки рукописей для решения вопроса о возможности их издания. От Короленко требовалось оценить, а далее — либо подвергнуть редакционной обработке, либо дать автору обоснованный ответ, если рукопись оказывалась непригодной к печати. Вот и в случае с очерками Гартевельда мой удаленного доступа шведский консультант Марина Демина склонна считать, что, перед тем как оказаться напечатанными в журнале, они были подвергнуты Владимиром Галактионовичем основательной литературной правке. Цит.:

Содержание номера журнала «Русское богатство» с очерком Гартевельда (1911, № 1)

«Гартевельд взялся писать о своем путешествии, а затем послал рукопись писателю Короленко — в ту пору редактору журнала «Русское богатство». Короленко, который сам пережил тюрьму и Тобольскую каторгу, прочитал материал с большим интересом и после существенного редактирования опубликовал его в двух номерах своего журнала».

Соглашусь с Мариной, но без прилагательного «существенного», так как отдельные кусочки сибирских зарисовок Гартевельда публиковались в различных песенных сборниках и рекламного характера брошюрах еще в 1909 году. И текстуально (и сюжетно, и по слогу) они практически не отличаются от тех, что позднее появились в журнале, тогда как очное знакомство Короленко и Гартевельда, судя по всему, состоялось лишь в том же 1909-м, в Полтаве, где наш Наполеоныч гастролировал со своим ансамблем. Но какая-то литературная редактура от Короленко — безусловно, да, была.

Год спустя очерки Гартевельда с некоторыми авторскими дополнениями выпустили отдельной книжкой под более понятным обывателю названием «Каторга и бродяги Сибири». Мне удалось разыскать одну из тогдашних рецензий на нее. Немного странную, так как рецензент начинает за упокой, однако финалит за здравие:

«В 1909 году, благодаря Г., многие познакомились с песнями сибирских каторжан и бродяг, с их знаменитым маршем — этим «гимном каторги». Теперь перед нами отдельное издание путевых заметок Г. Первое чувство, с каким подходишь к его книжке, сменяется разочарованием, как только прочитаешь книгу. Ни по своему содержанию, ни по внешней отделке эта книга не представляет ничего оригинального. Простое повествование о том, как ездил автор в Сибирь, как собирал он песни каторжан и бродяг, с какими опасностями пришлось столкнуться etc… И тот, кто читал хотя бы одного Дж. Кеннана, тому книжка Г. не сообщит ничего нового, за исключением разве той главы, где автор дает картину смертной казни».

То был зачин рецензента. А теперь итоговые выводы:

«Записки Г. читаются с самым живительным интересом. Автор — наблюдатель и, главное, рассказывает очень просто, живо, не скрывая ничего ему известного. Эта подкупающая простота заставляет прочесть книгу от начала до конца с неослабевающим вниманием даже после очерков Мельшина, после Чехова, после такого интересного рассказчика, как Дорошевич. Автор лихо описывает Златоуст, где народ мрачный, молчаливый, никогда не улыбающийся, Челябинск — «военный город», где, однако, совсем небезопасно ходить ночью по улице, Тюмень, Тобольск. Очень любопытно описание тобольской каторги и быта каторжан»[81].