Наполеоныч. Дедушка русского шансона

Помните, в зачине повествования я выдвигал предположение, что нечто, связанное с апологией Наполеона, в семействе Гартевельдов явно пестовалось? Получается, наконец-то, на шестом десятке Наполеонычу удалось оформить юношеское увлечение в полноценный, не лишенный оригинальности коммерческий продукт? Оно так, да не совсем. Ибо в данном случае мы имеем дело с очередной попыткой Наполеоныча угадать тренд, попасть в струю. В 1912 году таким трендом стало празднование столетия Отечественной войны. Торжества, растянувшиеся на несколько месяцев, прошли по всей империи — от Варшавы до Владивостока. Грех было не воспользоваться ситуацией, и Наполеоныч, гениально все рассчитав, очень вовремя выкатился со своими историческими концертами на должным образом подготовленную, патриотически настроенную публику. Интереснейший анализ феномена юбилейных российских торжеств образца 1912 года приводит в своей статье «Память как товар. Коммерческая составляющая столетнего юбилея Отечественной войны 1812 года» современный петербургский историк Владимир Лапин. Процитирую небольшой кусочек из нее.

«Наиболее важным отличием юбилея 1912 года от всего ранее наблюдавшегося в коммеморативной практике России следует считать явление, которое можно назвать «коммерциализацией памяти». Речь идет о том, что исторические символы «великой годины», будучи предложенными в свободную продажу, оказались востребованными и принесли немалую прибыль тем, кто их тиражировал. При этом «спрос на историю» проявился не только в достаточно узком кругу образованной публики, но и среди «народа». Основными формами этого «бизнеса» стали: торговля подлинными и поддельными предметами старины, изделиями с исторической символикой, организация экскурсий, издание путеводителей и популярной тематической литературы, сочинение (исполнение) музыкальных и драматических произведений на юбилейную тему».

Вряд ли Наполеоныч знал значение термина «коммеморация» (сохранение в общественном сознании памяти о значимых событиях прошлого). Но он его интуитивно предугадал. И — не прогадал: программа «Песни 1812 года» пользовалась большим успехом; помимо многочисленных провинциальных театров ее показывали даже на таких престижных площадках, как большие залы Благородных собраний Петербурга и Москвы и сцена Императорского Мариинского театра.

Из газеты «Вечернее время», 4 июня 1912 года:

«Нам сообщают, что директор Императорских театров В. А. Теляковский обратился к министру Двора за разрешением устроить осенью в Мариинском театре специальный вечер песен 12-го года, которые будут исполнены великорусским оркестром и хором императорской оперы. По мысли г. Теляковского будут использованы только что изданные песни 12-го года, которые с большим трудом удалось собрать В. Н. Гартевельду. В Мариинском театре будут исполнены не все собранные г. Гартевельдом песни: многие из них по цензурным условиям невозможны для публичного исполнения, в особенности французские военные песни, сильно отразившие великую французскую революцию».

Нотный сборник песен войны 1812 года, собранных В. Н. Гартевельдом

Сняв сливки с юбилейных торжеств, Гартевельд снова неплохо финансово приподнялся[82].

Нотный сборник песен войны 1812 года, собранных В. Н. Гартевельдом

И под занавес уходящего года, устав от концертных чёсов, позволил себе немного развеяться. Тем паче, средства позволяли. И он отправляется в многодневное и без супруги путешествие в Туркестан.