Читаем Напоминание старых истин полностью

Обращение к творчеству Премчанда, к его неумирающим идеям интернациональной солидарности народов послужит новым стимулом борьбы за мир и общее процветание народов. Не через пушки, но через книги познают народы добро, через книги идет сближение сердец. Знамя борьбы, поднятое в свое время Премчандом в защиту обездоленных и угнетенных, против колониального ига и всякого насилия человека над человеком, — знамя это сегодня держат миллионы людей, десятки народов и стран, оно гордо реет над континентами, напоминая о силе и солидарности.

Мне оказана честь приехать на юбилей Премчанда, на его родину, где он создавал прекрасные свои творения. Мне оказана честь увидеть, как живет и трудится великий индийский народ сегодня. Я кланяюсь творчеству Премчанда как одному из крупнейших писателей Индии, и это поклон и моих коллег, и моего народа.

Пусть процветает ваше искусство во имя мира и дружбы и растут и укрепляются связи с другими народами.


1980


3


ЗЕМЛЯ МАЛАЯ И БОЛЬШАЯ


Почти тридцать три года назад отгремели последние залпы Великой Отечественной, но до сих пор еще рельсовым набатным звоном продолжают жить в памяти народной отзвуки минувшей войны. По деревням, заметаемым теперь сухой февральской поземкой, в рабочих поселках, в городских кварталах высотных зданий — всюду в комнатах рамки с портретами сыновей и отцов, когда-то в самом расцвете сил ушедших на фронт и не вернувшихся домой.

Великая Отечественная война — из тех событий, которые не забываются; она влита в общий стержень многовековой народной жизни, и еще не одно поколение будет вновь и вновь возвращаться к ее огненным дням. Какими они были! Что двигало людьми? Как задумывались и выполнялись важнейшие стратегические операции — под Москвой, под Сталинградом, на Курской дуге, у стен Ленинграда, на Кавказе, юге Украины, в Белоруссии и Прибалтике? Каким было наше оружие и в чем заключалось преимущество советской военной стратегии? Но чаще всего мы возвращаемся мыслями к самому главному — к моральной стойкости советского солдата, его беззаветной преданности Отчизне, к роли нашей партии, вдохновлявшей народ.

О войне написано много: и научных, и мемуарных, и художественных книг. Но если соотнести ее размеры, ее пространство, количество самых разных больших и малых сражений, в которых одинаково — шел ли бой за безымянную высоту или за важный стратегический узел — умирали и совершали подвиги солдаты, — если соотнести эти размеры войны с тем, что написано о ней, то становится очевидно: мы должны знать еще больше и сохранить это знание для потомков.

С огромным интересом читают сейчас советские люди военные записи Леонида Ильича Брежнева «Малая земля», опубликованные в февральском номере журнала «Новый мир».

Значение этого труда неоценимо. В нем с достоверностью участника и очевидца событий не только рассказывается об одном из труднейших участков войны — о битве на Малой земле; по существу, через героическую эпопею малоземельцев рассматриваются самые различные аспекты тех трудных военных лет, когда решалось — быть или не быть нашему первому в мире социалистическому государству. Записки полны историзма и глубоких обобщений. В них просматривается связь истории с сегодняшним днем. Но вместе с тем военные воспоминания Леонида Ильича Брежнева представляют собой документально-художественную прозу и читаются живо и интересно. С доверительной теплотой собеседника автор вводит нас в атмосферу пережитого им на Малой земле, и мы становимся как бы участниками героических будней ее защитников. Приводимые детали так выразительны, что видишь и сейнер «Рица» — «старую посудину, навсегда пропахшую рыбой», и светлое зарево далеко впереди, под Новороссийском, куда направлялся этот сейнер, и груженные оружием и боеприпасами мотоботы, которые «пыхтели», вытянувшись «в караван с расстоянием 400—500 метров друг от друга», слышим «гулкие удары артиллерии» и окрик старшины второй статьи Зимоды: «Руку давай!», когда автор записок, в те дни начальник политотдела 18‑й десантной армии полковник Брежнев, переправлявшийся вместе с солдатами на Малую землю, оказался в воде после того, как «сейнер напоролся на мину».

Двести пятьдесят пять дней и ночей бойцы удерживали маленький каменистый, насквозь простреливавшийся снарядами и пулями клочок земли под Новороссийском. Малоземельцы приковывали к себе значительные силы противника; сам же плацдарм важен был для стратегического развертывания последующих наступательных операций. И «когда теперь, треть века спустя, — пишет Леонид Ильич Брежнев, — вспоминаешь о том, что выпало на долю бойцов, командиров, политработников нашей армии, даже не верится порой, что это все было, что это можно было выдержать». Но малоземельцы выдержали, противопоставив врагу свой опыт, хладнокровие, расчет и каждодневный труд. Да, война — это был труд, как замечает автор. Труд народа, надевшего солдатскую шинель, и труд этот каждую минуту был сопряжен с риском — со смертью и героизмом: они всегда соседствуют на войне.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука
Набоков о Набокове и прочем. Интервью
Набоков о Набокове и прочем. Интервью

Книга предлагает вниманию российских читателей сравнительно мало изученную часть творческого наследия Владимира Набокова — интервью, статьи, посвященные проблемам перевода, рецензии, эссе, полемические заметки 1940-х — 1970-х годов. Сборник смело можно назвать уникальным: подавляющее большинство материалов на русском языке публикуется впервые; некоторые из них, взятые из американской и европейской периодики, никогда не переиздавались ни на одном языке мира. С максимальной полнотой представляя эстетическое кредо, литературные пристрастия и антипатии, а также мировоззренческие принципы знаменитого писателя, книга вызовет интерес как у исследователей и почитателей набоковского творчества, так и у самого широкого круга любителей интеллектуальной прозы.Издание снабжено подробными комментариями и содержит редкие фотографии и рисунки — своего рода визуальную летопись жизненного пути самого загадочного и «непрозрачного» классика мировой литературы.

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Николай Мельников

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное