Напоминание

— А еще я любил тебя. Я дурак, но я любил тебя, а ты… Ты… Ты, — он захлебнулся словами, которые не могли выразить эмоций и всхлипнул, а потом захохотал истерически и завсхлипывал, и забился в истерике.

Она вышла из комнаты и тут же вернулась со стаканом воды. Она подошла к нему, опустилась рядом с ним на колени и подняла на него взгляд полный мировой скорби.

— Да, Сережа, конечно ты прав, — она протянула ему стакан воды и положила руку на колено. Он принял воду, нервно дернул коленом, стряхивая ее руку, и начал давясь и всхлипывая пить. Руки тряслись, в горле стоял ком и старался не пропустить воду, и вода проливалась, и стекала по рукам и подбородку. Марина села на поручень кресла и стала поглаживать его, как ребенка, успокаивать.

— Да, конечно это я виновата, Сережа, только успокойся, — приговаривала она и от этого пропадали неизвестно куда так четко отточенные аргументы.

Постепенно вода кончилась, а вместе с ней пропали и всхлипы, и ярость, и жар гнева, и предвкушение расплаты. Не осталось ничего, только пустота и холод.

— Холодно, — всхлипнул он в последний раз и замер.

Ее пальцы, несущие успокоение, пробежались по его заледеневшим рукам. Она поднялась и отошла куда-то. Скрипнула дверь старинного шкафа (весь ее номер был обставлен в каком-то давно забытом стиле), прошлепали ее голые ноги по полу, и на Сергея обрушилась лавина мохнатого пледа. Он вздрогнул и съежился. Она заботливо укутала его, и он почувствовал тепло. Она снова села рядом. Он попробовал отстраниться, но кресло было маленьким и у него ничего не вышло.

— А теперь ты должен выговориться, только спокойно, без нервов, а потом я тебе кое-что расскажу.

Он открыл было рот, но вместо слов у него вырвался очередной всхлип и он замолк. Через какое-то время он сказал не поднимая головы:

— Ты всегда все знала заранее, — голос его звучал неестественно глухо и тихо. — Ты знала, что Виктор будет жить, а не погибнет там в лесу, уводя за собой немцев. Ты знала, что умерла моя мама, и что я получил письмо извещающее меня об этом, ты знала, что я не смогу пережить этого и попробую покончить с собой. Ты всегда все знала наперед. А теперь я спрошу тебя откуда ты все это знала? — он сделал драматическую паузу, только барабанной дроби не хватало. — А все очень просто. Ты работаешь в науке это раз. Ты работаешь в засекреченной лаборатории — два. Ты никогда не говорила над чем ты работаешь и у тебя есть на это право, ведь это секрет — три. Ты всегда все знала заранее, но об этом я уже говорил. Ты знаешь о моих снах и говоришь, что с тобой лично происходит тоже самое, хотя мне ты ни разу не «снилась». Теперь осталось добавить немного смекалки и мы придем к простому выводу, — он попытался сделать торжественный вид, но это у него не получилось и он закончил. — Современная наука дошла до того, что научилась влиять на сновидения масс, причем очень эффективно и ваша сверх секретная лаборатория экспериментирует на населении нашей планеты. Все просто — логика, дедуктивный метод, Шерлок Холмс и доктор Ватсон.

— Все?

— Все.

— А теперь послушай, что я тебе скажу. только не кипятись и не обижайся. Вся твоя дедукция — чушь собачья. Я правда не знаю, что подумала бы на твоем месте, но могу тебе сказать, что есть на самом деле.

— Ну соври еще что-нибудь, — вяло огрызнулся Сергей.

— Не надо, Сережа, я никогда не врала тебе. Кое-что не говорила — да, но врать не врала. Я не знаю эксперимент ли это или еще что-то, а если эксперимент, то чей. Я ничего не знаю о том, как это происходит и кто за этим стоит. Да, я работаю в секретной лаборатории, но занимаюсь я только лишь останками внеземной цивилизации, найденными в соседней системе. — Она говорила четко и уверенно, и Сергей хотел ей верить, но ведь его друг тоже говорил четко и уверенно, однако это не мешало ему врать как сивому мерину.

— Допустим я тебе поверил. Допустим. Но как тогда объяснить то, что ты всегда все знала заранее. А ведь ты знала, а не просто утешала меня говоря то, что я хотел слышать.

Она смотрела на него горько улыбаясь.

— А я и не говорю, что не знала. Я действительно знала, не все, как ты говоришь, но многое, — она вновь посмотрела на Сергея, тот хотел что-то сказать, но не смог, только на ничего не понимающем лице читался немой вопрос. — Очень просто, — улыбнулась она. — я видела во сне. Я говорила тебе, что тоже попала под влияние этой аномалии, или эксперимента, если тебе так больше нравится. Ну вот. Это все чистая правда, только я не сказала тебе еще одной вещи, — она замолчала, судорожно сглотнула застрявший в горле ком. — я… я вижу эти сны заранее. Я — ясновидящая, то есть нет, не так. Я вижу пророческие сны.

Сергей рассмеялся.

— Но это же абсурд. Это антинаучно!

— Твои ночные кошмары тоже антинаучны.

— Но этого не может быть.

— Того, что происходит с тобой тоже не может быть, того, что происходит с частью земного населения тоже не может быть, однако это происходит.

— Но…