Напрасные упреки

— Ты хочешь сказать… хочешь сказать, что мы должны… — Дороти в полной растерянности пыталась найти слова, но ничего не получалось. Все они звучали нелепо.

— Да, — произнес он с мрачной улыбкой. — Это соглашение подразумевает брак. Я прошу тебя выйти за меня замуж.

Шелдон протянул папку, и Дороти послушно взяла ее. Она уставилась на расплывающийся перед глазами текст, ничего не понимая. Это сон или жестокая шутка? Разве может такое происходить наяву? Сейчас она проснется и услышит плач Дэвида.

Но нет, она действительно держит в руках папку с договором. Это был деловой документ, сухой, лишенный эмоций. О создании семьи в нем говорилось как о банальной сделке: пункт первый, пункт второй… «Дороти Джексон, именуемая в дальнейшем Мать», — читала она. Ответственность сторон, срок действия договора, условия… Особо оговаривался размер возмещения, которое ей причитается в случае разрыва отношений, — несколько аккуратных строк, в которых бесстрастно упоминалась неправдоподобно большая сумма.

«Возмещение», «разрыв» — не слишком подходящие слова, когда речь идет о предложении выйти замуж, с грустью подумала Дороти.

Шелдон молча наблюдал за ней.

— Не знаю, что сказать…

Глаза ее скользили по строчкам, но она была не в состоянии поднять их и боялась встретиться с проницательным взглядом Шелдона. Ее страшило, что он проникнет к ней в душу и увидит то, в чем она сама не смогла пока разобраться.

«Возмещение», «разрыв»… Почему ее так сильно поразили эти слова? Почему она возвращалась к ним снова и снова? Почему так защемило сердце, что стало трудно дышать?

— Не знаю, — повторила она, наконец поднимая взгляд. — Не могу понять. Я… я всегда думала, что женятся по любви.

Глаза Шелдона были какими-то безжизненными, но при этих ее словах сверкнули.

— Конечно, а как же иначе?

Дороти чуть не выронила папку из ослабевших рук.

— Ты уверен?

— Естественно. — Он выгнул дугой черную бровь. — Ведь мы оба любим Дэвида, не так ли?

6

Пять дней спустя Дороти и Дэвид уже сидели в самолете, летящим в Нью-Гэмпшир. Если бы она была суеверной, то ей следовало бы немедленно отказаться от своего решения. Казалось, все было против нее: день отлета выдался пасмурным и дождливым, такси опоздало, предыдущей ночью голова у нее просто раскалывалась. И хотя иного выхода она не видела, мучительный вопрос, разумно ли поступает, принимая приглашение Шелдона, оставался без ответа…

Трент дал ей на размышления неделю. Сам он покинул город три дня назад, поручив Холдену организовать отъезд Дороти с ребенком. Шон держался безукоризненно. Он не сказал ни одного неодобрительного слова по поводу плана Шелдона, хотя интуитивно Дороти чувствовала, что подобный способ решения проблемы ужасал его. Видно, преданность другу пересилила все прочие соображения.

А как внимателен Шон был к Дэвиду! Не сравнить с Шелдоном, который лишь однажды уделил племяннику пятнадцать минут, понаблюдав за его возней в саду. Шон был другим: он играл с Дэвидом, а потом помогал ему собирать игрушки. Смешно, но за несколько дней Дороти искренне привязалась к Шону и очень обрадовалась, узнав, что адвокат живет по соседству с Трентом. Будет приятно видеть его дружеское лицо, когда она окажется в усадьбе.

Если она там окажется…

Как всегда бывало, ее тревожное настроение, подавленность передались Дэвиду. Он пугался всех, хныкал, стоило стюардессе приблизиться к ним. При взлете никак не хотел сидеть на месте. Дороти пришлось не только пристегнуть его ремнем, но и придерживать руками. Вдобавок самолет сильно качало, и малыша стало тошнить. Он непрерывно капризничал, чем привел в негодование сидевшую рядом пожилую даму, которая громко роптала, сердито высказываясь в адрес избалованных маменькиных сыночков.

Лишь когда Дэвид задремал, видимо устав от самого себя, а дама перестала ворчать, Дороти осталась наедине со своими невеселыми мыслями. Будущее пугало ее. Каждый раз, представляя себе «Утес ворона» — а именно так звали усадьбу Трента, — она испытывала страх. Должно быть, желая подготовить ее к тому, что их ждет, Шон показал ей снимок владений Шелдона, сделанный с вертолета.

Дороти была потрясена. Она ожидала увидеть нечто необычное, но действительность превзошла все ожидания. Величественное здание возвышалось на поросшем деревьями холме, а остальные постройки спускались по его склонам. Границы участка огибала речка, где, по словам Шона, водилась форель.

И дом и окрестности были очень красивы. Но представить, что это ее будущее жилище, она не могла. Одна конюшня здесь была гораздо больше ее собственного дома. Вспомнив, что ни разу в жизни не ездила верхом, Дороти совсем приуныла. Вся эта роскошь не для нее. Она будет здесь посторонней, чужой.

Впрочем, в глубине души она признавалась себе, что главная причина ее волнений была в другом. Перспектива стать миссис Шелдон Трент — вот что лишало ее покоя. Она не верила, не могла поверить, что это возможно.