Напряжение

В перерывах между заходами, мама выкладывала пакеты с едой, и мы с жадностью вгрызались в хрустящие огурцы, закусывая хлебом. Ближе к 7 вечера мы собирали все свои подстилки и сумки и уезжали в лучах закатного солнца. Как я не боролась с собой, но каждый раз измотанная я засыпала, опершись головой о боковое стекло машины. Во сне меня продолжало укачивать на волнах словно в колыбели. Пока я спала, наша машина рассекала ночную тьму под слабенькими фарами, освещая крутые серпантины. И вот мы приезжали уже ночью домой, выгружали все вещи из машины, сразу стирали купальники и после всех дел ложились спать. Сон в ту ночь всегда служил продолжением чудесного дня, где ты все так же качаешься на волнах и стараешься разглядеть вдалеке стаю выплывающих дельфинов. А в следующие несколько дней вся семья хвастается друг перед другом в каких местах поцелуи солнца были краснее и сколько у кого кожи слезло. Жаль только, что в тот момент я еще не понимала, что все это когда-нибудь кончится. Если бы мне дали шанс еще раз прожить один из таких морских дней со всей семьей, то я бы постаралась впитать в себя каждый звук, каждую случайно брошенную шутку или же посчитала все белые камешки на пляже. Я бы не позволила себе упустить ни одной маленькой детали из места, которое позже станет лишь частью детских воспоминаний.

* * *

Я проснулась посреди ночи от жуткого озноба. Я натянула на себя одеяло с пледом до самого подбородка, но все никак не могла согреться. Было очень холодно, но в то же время чувствовалось, что одеяло стало влажным от пота. Вдобавок к этому, дико хотелось пить, как если бы у меня было похмелье. Я сбросила с себя одеяло и присела на кровати. На улице еще было совсем темно, свет от уличных фонарей отражался о потолок моей комнаты. С этим слабым источником света я смогла найти свои разбросанные по разным сторонам тапочки, надеть их и наконец встать. Я почувствовала слабое головокружение и чрезмерную слабость. Мне хотелось только лечь обратно и больше не вставать. Но тогда бы я мучилась от сильной жажды. Опираясь о различные твердые поверхности, я тихонько вышла из комнаты и пошла на кухню.

На кухонном столе остались следы оживленного вечера Жени и Насти. Посреди стола стояли 2 большие бутылки Мартини, а вокруг них валялись разбросанные картофельные чипсы и сухарики. Помимо этого, стояла тарелка с недоеденной рыбной котлетой и пюре и 2 высоких стакана, на дне которых красовался недопитый алкоголь. Если бы я тогда не была в болезненном состоянии, то вполне могла бы разозлиться на их неряшливость и безалаберность и начать убирать посреди ночи весь этот бардак. Сейчас же у меня просто не хватало на это сил. Я просто отвернулась, налила себе в кружку воды из фильтра и с жадностью выпила ее. Я почувствовала, как холодная вода проходит через пищевод, оставляя за собой приятный прохладный след, и попадает прямо в желудок.

Я вновь наполнила свою кружку до краев и отпила до половины. Мне пришла мысль взять кружку с собой в комнату, чтобы, проснувшись утром не бежать опять на кухню. На обратном пути я чуть не пролила воду, споткнувшись о разбросанные сапоги Насти. Наконец закрыв за собой дверь, я положила кружку на стол у кровати, а сама поскорее укрылась в теплом сгустке одеяла.

Даже лежа в кровати я продолжала ощущать неприятное головокружение. Безумно хотелось спать, но когда я закрывала глаза, то казалось, что все мое сознание засасывает в бесконечную спираль и оно крутится, крутится, крутится. Я пыталась контролировать разум, но бесполезные попытки сводили меня с ума. Спираль продолжала закручиваться и закручиваться, а затем попала в лабиринт запутанных проводов. Она поворачивала, прыгала, падала и взлетала так, что вскоре меня начало укачивать и подступала тошнота, как будто я спала на корабле в шторм. Вся измученная, я погрузилась в глубокий сон.

Я не имела ни малейшего представления сколько времени прошло с моего ночного пробуждения, но когда я взглянула на настенные часы напротив кровати, то обомлела от ужаса. Часы показывали 13.00. Впервые в жизни я проснулась позже полудня. Я все так же, как и раньше присела на кровати, выпила всю воду из кружки и начала усиленно думать. Самочувствие было отвратительным. Что со мной не так?

– Мне кажется ты сгораешь… – робко подметила Элла, выглядывая из-за угла шкафа.

– Думаешь? – сказала я и потрогала рукой свой лоб. Моя рука, только освобожденная из одеяла, все еще была слишком теплой, поэтому я не могла толком определить, в норме ли моя температура или нет. – Лучше найти градусник и проверить.

Я встала с кровати и, преодолевая уже привычное головокружение, подошла к шкафчику и взяла из своей аптечки ртутный градусник. Пришлось долго встряхивать его, чтобы полоска опустила ниже 35 градусов. При каждом встряхивании я всегда боялась, как бы этот градусник не вылетел у меня из руки и не разбился. Тогда бы ртуть вся вытекла, и я умерла от ее испарений. По крайней мере долго бы не мучалась.