Напряжение на высоте

Человек недоуменно оглянулся на коллег и вопросил с легким удивлением:

– Разве у него не колотая рана?

– Это я сломала, – мрачно смотрела на него девушка, сжимая кулаки.

– Девушка…

– Разозлил он меня. Сильно.

А краска на стенах стала с тихим шорохом сползать на пол.

Мужчина примолк, потоптался на месте, тоскливо поглядывая на дверь за ее спиной, а потом все-таки вместе с остальными организованно покинул коридор.

Судя по перешептываниям, кто-то подал идею найти еще одну девушку – ту, что была все эти дни рядом с княжичем. И если ее тут нет, то надо выяснить хотя бы имя. Ох, сколько открытий чудных им сейчас предстоит…

О самом Артеме они не произнесли ни звука.

Словом, Ника уж лучше бы зашла в палату к мужу и попыталась подремать там. Но некая неловкость от содеянного присутствовала, да и чувствовать на себе укоризненный взгляд Максима не хотелось совершенно. Еще замычит трогательно, и хоть раскаивайся в голос…

Неловкость вышла плюсом, потому что попытки проникнуть в палату предпринимались неоднократно. Поодиночке и вдвоем – прогуливаясь по коридору, словно мимо.

Один даже попытался разговорить и ее саму, но вовремя подошедший Веня миролюбиво сел рядом, приобнял мужчину и принялся играть в гляделки. Понятно, кто моргнул первым и, как полагается проигравшему, покинул скамейку…

Ника вздрогнула, выплывая из некоего подобия дремоты, но не холод был причиной, а звук множества шагов по коридору.

Девушка вновь встала перед дверью и хмуро посмотрела в конец холла, на закрытую створку двери с матированным стеклом. Они, вместе с Веней и Максимом, все еще были в особом списке гостей, утвержденном самим Шуйским Артемом, так что с ними будут считаться, как и в прошлый раз. Больница – клановая, никто не спорит. Но это же налагает на хозяев и обязательства гостеприимства. Отступят, как и в прошлый раз. А если не отступят, то она в своем праве.

Вот таким образом накручивая себя, Ника и дожидалась приближающейся толпы – многоголосая ее тональность, различимая даже через закрытую дверь и расстояние, давала представление о числе посетителей.

Но в этот раз она немного ошиблась. Потому что пришли почти такие же гости, как и они сами. Быть может, даже немного уважаемее.

Принцесса Елизавета прибавила шаг ровно настолько, чтобы зайти в дверь после сопровождения из двух охранников в мундирах с гербами Шуйских и собственноручно закрыть дверь за собой на щеколду. Шум свиты за дверью негодующе взвыл, но тут же перешел в жалобную и просительную тональность, до которой принцесса была абсолютно глуха.

– В новостях передали, что мой муж ранен, – чуть приподняла подбородок принцесса, нетерпеливо глядя на дверь. – Я желаю его видеть.

– А в новостях было мое имя? – не выдержала и взволнованно уточнила Ника.

– Нет, – скупо ответили ей, нетерпеливо вновь указав взглядом на дверь.

– Это хорошо… – выдохнула девушка.

Родственники не будут переживать.

– Так я пройду.

– Не может он говорить. У него челюсть сломана.

– И ты не вылечила? – подняла та бровь от удивления.

– Сама ломала. Самой лечить? – раздраженно произнесла Ника.

– Вот как… И что, даже совесть не царапает? – оглядела ее Рюриковна оценивающим взглядом. – Бить человека, который при смерти…

– Да это он царапает на моей совести неприличные слова! Что бы ты понимала!

– Но сейчас определенно понимаю лучше, – улыбнувшись, чуть повернула принцесса голову.

– Да вылечился он уже, наверное, – неловко отвела Ника взгляд. – Знаешь, какая у него мощь в трусах?

– О-о…

– Я в смысле, артефакты там… вшитые… – залилась Еремеева алым цветом.

– Нет, ну если артефакты…

– Вот именно! – уверенно подняла Ника подбородок. – Так что цел он давно. Мне просто приятно думать, что челюсть еще сломанная.

Ну, без боли, конечно… Ровно настолько, чтобы выглядел самую чуточку беспомощным и нуждался в ней. А не пытался завоевать мир без посторонней помощи.

– Приятно?..

– А тебя я вообще с переломанными ногами представляю, так что дверь – там. Приемные часы закончены.

– С твоей стороны весьма неосторожно… – с угрозой протянула Елизавета.

– …пускать неизвестного человека к любимому? – уперлась в нее взглядом Ника. – Когда он ослаб и спит?

– Больше вежливости и добра во взгляде, милая. Ты живешь на моей земле.

– Ненадолго, дорогая. Восемь месяцев, и все сгорит дотла.

– Я хочу говорить с ним об этом. Это наши вопросы, так что дай пройти.

– Садись на скамейку рядом и жди.

– Я все-таки жена, – нахмурилась Елизавета. – Первая и единственная.

Но не успела Ника даже набрать воздуха в легкие для новой отповеди, как от дверей послышался новый шум – негодующий и возмущенный, явно пробирающийся сквозь плотную свиту.

– Дайте пройти! – чуть ли не рычал женский голос. – Я жена!

Ника и Елизавета изумленно переглянулись. А когда в дверь, выбив щеколду, буквально влетело блондинистое создание в помятом длиннополом бежевом платье, синхронно пожали плечами.

Следом за девушкой пролез и охранник, оглядевший помещение и тут же нашедший глазами взгляды коллег.

– У нее в паспорте штамп. Паспорт настоящий, – чуть виновато пожал он плечами. – Велено родственников пускать.