Наречия (Adverbs)

– Не-а, – ответил Майк. – Ничего такого мы не делали.

– А в мои годы мы каждый день, – произнес почтальон. – Мы все как один вставали и говорили одни и те же слова про нерушимое единство – ля-ля-ля – нашей страны. Ля-ля-ля, Майк. Адрес фирмы или ля-ля-ля, чей-то домашний адрес.

Майк не слушал, вернее, слушал вполуха. Голос отца звучал для него как приглушенный рокот прибоя.

– Что? – переспросил он. – Чей домашний адрес? Это чей-то дом?

– Можно подумать, ты меня не понял, – ответил почтальон, проталкивая в прорезь почту. – К людям просто так заходить нельзя. Надо сначала позвонить в дверь, и тебя впустят.

– Как в кино про вампиров, – отозвался Майк. У него сейчас был пунктик – вампиры.

– При чем тут вампиры? – одернул его отец. – Ты меня не слушаешь. Мы с тобой разговариваем вот о чем. Мы с тобой надеемся на то, что этот человек пустит нас с тобой к себе в дом и…

– Скажи, а что тебе больше всего нравится в твоей работе? – поинтересовался Майк. Ему дали задание написать доклад, который потом с выражением прочтет учительница, когда вместе с любимым супругом будет распивать бутылочку «кьянти».

– Я уже сказал, – раздраженно ответил почтальон и указал на следующий дом. – Ты, главное, не зевай. Человек, который живет в доме номер 1602, и есть то, что мне больше всего нравится в моей работе. Сейчас ты с ним познакомишься. И наверняка его полюбишь. Это замечательный человек. Хорош собой, довольно высокого роста и, главное, достиг кое-чего в этой жизни. Я жду не дождусь, когда снова увижусь с ним.

– Человек? Это и есть самое лучшее? – удивился Майк.

– Именно, самое-самое лучшее, – ответил почтальон и подошел к двери дома номер 1602. Дом этот ничем не выделялся среди остальных – просто чей-то дом, главное, что не ваш. Снаружи на нем лежал слой краски, а в стенах имелись окна. Майку дом показался ничем не примечательным.

– Мы, скажу я тебе, все одинаковые. Все как на одной странице. Ты его обязательно полюбишь. Я его люблю. Я люблю его, как пиво. А ты полюбишь его, как соленые ириски.

Майк, подобно птице, как-то раз устремился на юг. Он прошел по деревянному настилу на пляже, там, где в небольших домиках и лавчонках делают эти самые соленые ириски. Море ласкало ему ноги, а внутри было жарко и душно. Он прочел все вывески, все, что можно было прочесть, и все равно был не готов к встрече с человеком, который открыл им дверь. Любовь способна ошарашить вас подобно чайке, свалиться к вашим ногам ворохом рекламных проспектов. И быть готовым к этому нельзя, как нельзя быть готовым к океану, отведав соленых ирисок, или как акция «Возьмите с собой ребенка на День Труда» не способна подготовить вас к тоскливым рабочим будням. Но Майку не грозили тоскливые рабочие будни. Ни в последнее время, ни в обозримом будущем. Куда там, когда перед вами открывается дверь, да еще какая!

– Я могу вам чем-то помочь? – спросил человек, и Майк тотчас же влюбился в него. На его месте вы поступили бы так же. Майк влюбился в этого человека с первого взгляда, как и обещал ему отец, особенно в его галстук и в то, как он в задумчивости схватил себя за волосы, глядя на стоящего перед ним почтальона. Любовь охватила Майка, пробежала по нему волной и прилипла к небу подобно ириске. Этот человек, этот обитатель дома номер 1602, неожиданно возник на его пути и открыл дверь.

– Привет! – сказал почтальон. – Привет! Это мой сын. Я хочу, чтобы вы с ним познакомились. Да и он сам тоже не прочь.

– Ну, тогда привет! – произнес человек.

– Мы с ним оба считаем, что вы замечательный парень, – сказал почтальон. – И хотели бы зайти в дом, всего на минутку.

– К сожалению, – произнес человек, – сейчас не самое удачное время.

– Всего на минутку, – повторил свою просьбу почтальон, и Майк кивнул в знак согласия. – Нам с ним еще нужно идти дальше, потому что народ ждет почту, но если мы зайдем к вам всего на минутку, мой сын сможет с вами познакомиться. Ведь сегодня особый день – «Возьмите с собой ребенка на День Труда». Ну, так как, нам можно войти?

– Ну, наверное, можно, – вздохнул человек, оставляя дверь открытой – мол, вам виднее.

Почтальон протянул было ему пакет с почтой, затем тотчас отдернул руку.

– Я не отдам вам почту, – игриво произнес он, – пока вы не впустите нас внутрь на пару минут.

– Я же сказал, что пущу, – резко отреагировал обитатель дома, и Майк слегка покраснел. И это тоже любовь, и те неприятности, которые она приносит с собой: порой из-за нее нам бывает неловко. Любовь – это когда безоглядно

Этого-то любишь и боишься хоть что-то испортить. Наверное, такое случалось со всеми. И она объединяет нас, эта сторона любви. Майк прошел внутрь дома 1602 и, расплывшись в улыбке от уха до уха, посмотрел на его обитателя. В глазах мальчонки читалось обожание.

– Что ж, располагайтесь, – сказал тот человек.