Наренгу идет за тобой (СИ)

— И подложил его себе! — заорал Пинитири. — И вообще, начал вести себя как идиот. Сам себя подставил, оставил кучу улик, проиграл мне в бою, изнасиловал тебя… Хотя как бы у него это вышло, Бьёкка? Ему было достаточно улыбнуться и поманить тебя пальцем, чтобы ты раздвинула ноги и легла. Разве нет? Хотя, конечно же! — с издевкой добавил он, ухмыляясь. — Ты бы не стала ложиться, а сама бы на него сверху напрыгнула, чтобы он не отвертелся. Разве не ты смотрела на него взглядом влюбленной дуры? Не ты писала те глупые вещи в своем дневнике?

— Да, я помню. Ты рылся в моих вещах, собираясь сделать очередную гнусную ловушку, но нашел дневник. Мне не забыть, как вы с отцом высмеивали мою любовь, а после этого он обручил меня с Верифаем, потому что знал, что этот человек мне противен, — вдруг сорвалась Бьёкка.

— Ты была влюблена в Наренгу?

— Он единственный, кто заслуживает такую как я, — Бьёкка вдруг посмотрела на Исиду с нескрываемой ненавистью и презрением.

— Хочешь знать, кто убил моего отца, Исида? — спросил граф, обходя сестру кругом.

— Ну действительно, не тяни. Такая пауза, будто бы еще не понятно. Или ты собрался меня выгораживать? — сказала Бьёкка.

Пинатири обратил на нее все ловушки, которыми была напичкана комната. Бьёкка довольно ловко справилась с огненной струей, ядовитым дымом и несколькими дротиками. Затем ее сбило с ног парализующим заклятьем, но ему она тоже не оставила шансов.

— Слабо. Попробовал бы что-то неожиданное, я же с детства тебя знаю, — сказала она. — А ты Исида, если хочешь увидеть огневика с поленом живыми, лучше не дергайся.

Бьёкка резко атаковала ее парализующим заклинанием. Ведьма зашипела и отбила его знаком. Монета кошмаров Бьёкки взлетела в воздух. Сестра графа упала на пол, Исида успела помочь Пинатири освободиться, но тут Бьёкка расхохоталась и поднялась. Ее магия подняла тело брата к потолку и швырнула его об пол, если бы маг не успел выставить защиту, то сломал бы шею.

— Чем ты думала, пытаясь низвергнуть меня в мир грез? Моя сила позволяет мне удерживаться на грани реальности любого кошмара.

Исида атаковала Бьёкку огнем, но та ловко его отразила.

— Я так понимаю, на жизни друзей тебе плевать, — холодно улыбнулась Бьекка, пригвождая ведьму сложной магической формулой к стене. Освободиться было можно, но на это уходило время, которым пользовалась нечисть. Удары последовали один за другим. Боль пронзила тело девушки от макушки до кончиков пальцев, в ушах стоял звон. — Тогда подумай, что с тобой будет, если я сделаю так еще раз.

— Пошла ты, — сказала Исида.

Бьёкка достала магическое зеркало:

— Давен, что там с Викси?

Она выжидающе посмотрела на Исиду.

— Мне велеть свернуть ему шею или нет?

— Что ты хочешь от меня? — спросила ведьма.

— Сними с моего брата амулет, — сказала Бьёкка. — Моя магия на него не действует. Я имею ввиду мои основные способности. Вы же о них ничего не знаете, да? Папочка потрудился, ненавистный. Королева Грез, вроде тебя, делала, правда, не в одиночку, уж больно хорошо получилось! Не только иллюзии, но и другие мелкие пакости. Украшений было целых три: для каждого члена нашей маленькой, но дружной семьи. Мой был самым дорогим, потому что я была папина дорогая дочка.

Бьёкка посмотрела на Исиду с такой болью в глазах, что та чуть не пожалела ее. Ведьма потихоньку расправлялась с защитой, но сестра графа не собиралась расслабляться.

— Давен, уничтожь полено и Викси, если я не свяжусь с тобой через десять минут ровно.

Дар

— Так вот, — она обратилась к Исиде. — Ты снимешь этот гнусный амулет, потом что я не вижу и не ощущаю его. Ни один из трех я никогда не видела.

— Теперь ясно, что ты заставила меня снять с себя, — слабо пробормотал Пинатири, — когда после смерти отца сказала, что желаешь самый его дорогой подарок положить ему на грудь.

— О, а ты и рад был, лицемерный братец. Для тебя лишить меня подарка отца было слаще чем овладеть любимой женщиной. Только ты не знал, что я так слаба в магии, потому что отец сделал это со мной. Со стороны казалось, что он очень любит меня — свою драгоценную дочурку.

— Но зачем это нужно было отцу, Бьёкка? — ужаснулся Пинатири.

— Потому что я — корилан, — расхохоталась девушка. — Он мог ограничить лишь этот дар, но решил избавить меня от всех способностей к магии. Много лет мне была доступна только самая элементарщина. Меня презирали, надо мной смеялись. Называли плодом любви, а не разума. И отец смотрел, смотрел как я мучаюсь день за днем. Ему нравилось то, что я страдаю. Он любил довести меня до слез и наблюдать, как я бьюсь в истерике. Я не могла видеть свой амулет, и он часто описывал мне, как выглядит вещь, лишившая меня не только моей природы, но и силы в целом! А еще он говорил, что моя мать умерла из-за меня. Что если бы я ее не выдала, то она бы продолжала жить, искусно скрывая свою личность.

— Не может быть! — возразил Пинатири. — Он обожал тебя! Вы все время были рядом!