Наренгу идет за тобой (СИ)

— При тебе, братец, он очень заботился обо мне. Все эти знаки внимания и ласка доставались мне не просто так. Он знал, как ты ревнуешь. Ему было приятно, что мне полагалась порция издевательств еще и от тебя!

Пинатири застонал, вспоминая, что это действительно было.

Исида, не веря своим ушам, посмотрела на Бьёкку.

— Что ты хочешь сказать?

Бьёкка рассмеялась резким и неестественным смехом. В ее глазах мелькнули слезы.

— Я захотела куклу, — хрипло сказала она и откашлялась, возвращая голосу чистоту, — отец не спешил покупать — незлобно дразнил, думаю, что он собирался подарить ее мне на день рождения. А я была маленькой и решила сделать то, чему меня учила мама. Я влезла в его голову и применила свои знания. Вышло, как я понимаю, слишком очевидно. Лилия предупреждала меня, чтобы я не тренировалась на взрослых людях, только на детях. Но я была в себе уверена, считала, что у меня получится. Отец все понял. Сначала ничего не происходило. Я ходила довольная, маме ничего не сказала о своих попытках, ждала эту куклу. А потом меня вытащили ночью из кровати и бросили в комнату глубоко под землей. Там не было окон, никто не приходил ко мне, никто не разговаривал со мной. Еду оставляли, когда я крепко засыпала. И так продолжалось очень долго. Я потеряла счет времени. Уже когда стала взрослой и подняла документы, выяснила, что меня держали в темнице одну почти семь месяцев.

Бьёкка стрела с лица слезу.

— А затем пришел отец. Он сказал, что мамы больше нет. И что оставит меня в живых, чтобы отомстить ей. Что когда она умирала, он пообещал — жизнь ее дочери будет полна страданий, унижений и несчастий.

Пинатири закрыл лицо руками. Он как никто другой знал, чего в детстве натерпелась сестра, в том числе и по его вине.

— Жалеешь меня? — прошипела Бьёкка. — Может быть начнешь жалеть меньше, когда узнаешь, что твоя мать сошла с ума, чтобы уступить дорогу могущественной сопернице. Боялась врачей, травилась вместо лечения. Думаешь, это вышло случайно? О нет. Она сдохла не от глупости, а по воле Лилии — истинного корилана.

Дом пришел в движение, магия Пинатири активировала ловушки. Бьекка взвизгнула и утратила контроль надо Исидой. Та воспользовалась ситуацией и атаковала ее огнем. Пинатири медленно вставал.

— Не так быстро, мои ненавистные враги, — выплюнула Бьекка.

В подтверждение ее слов, в покои ворвались несколько человек в форме магической охраны.

— Решай, Исида, умрет Викси или нет. Сопротивляться бесполезно. У тебя минута.

— Я сниму амулет, — холодно сказала ведьма. — Где гарантии, что мои друзья будут живы?

Бьёкка ухмыльнулась.

— Выбор твой — верить или нет. Но иначе, они умрут прямо сейчас. Я тебе тоже не так уж и доверяю, перепроверю позже, если не убью дорогого брата немедленно.

Исида подошла к лежащему на полу графу.

— Что это за вещь, Бьекка? На нем амулетов больше, чем на елке иголок. Что из этого искомый предмет?

— Не знаю, — сказала корилан. — Убери все.

Ведьма тянула время. Маленький серебристый кулон на тонкой цепочке, какие обычно не замечаешь на теле, она нашла сразу. Но быть честной с Бьёккой в ее планы не входило. Если корилан так отчаянно добивалась снятия амулета, возможно дело было не только в ментальном воздействии. Скорее всего, она не могла убить брата и даже отдать приказ о его убийстве, пока вещь была на нем. Зная дочь, старый правитель Михеллы должен был предусмотреть эти возможности. Исида легко пробежалась пальцами по точкам металла, заставляя его принять тон кожи. Теперь она взяла золотой браслет с запястья графа и движением фокусника придала ему нужный вид.

Ведьма ни на грош не верила в то, что Бьекка не знает, как выглядит амулет.

Пинатири выразительно посмотрел на ведьму. На мгновение она вдруг превратилась в огненного феникса.

— Ты понимаешь, что в мире грез? — поинтересовался феникс.

— Это весьма очевидно, — ответил граф.

— Я приглушу действие амулета для тебя, и для нее. Она по-прежнему не сможет ничем тебе навредить. Зато почувствует упоительную власть над тобой. Ей будет казаться, что возможность убить тебя — слишком проста, учитывая сколько страданий ты ей причинил. Так что не беспокойся, ты выживешь и, скорее всего, не сильно пострадаешь, — сказала Исида. — А ты, в свою очередь, сможешь слышать ее в своей голове и понимать, что она хочет. При этом власти у нее над тобой никакой не окажется. Тебе придется притвориться. Будет пытаться причинять боль — катайся и ори. Будет приказывать рыдать и валяться в ногах — делай. Скажет отказаться от престола — вперед. Эта нечисть вне закона, все что ты обещаешь и отчуждаешь в ее пользу не будет считаться.

— Знаю. Понял, — ответил Пинатири. — Но к чему унижаться и продлевать страдания? Она все продумала.

— Не всё, — оборвала его Исида. — Я вне политики и ничего не смыслю в интригах…

— Точно, — вздохнул граф.

— Поэтому я окружаю себя нужными людьми, которые все это умеют, — весомо сказала она. — Они нас спасут. Надо просто дожить до нужного момента.

Пинатири кивнул.

— Если мне удастся освободиться, с кем связаться?