Нарисуем

Ну? Зайти?.. Нет. Увязну! Работа ждет. Душою чуть прикоснулся — и пошел. А вещи мои…

Отлично отдохнул! И как верно все просчитал. Бодрый, я возвращался к Пеке — чувствую, сил с ним нужно будет еще немало.

— Откуда это ты такой счастливый? — Он завистливо пригляделся.

— Есть места! — проговорил я таинственно.

Пусть не надеется, что съест меня целиком. Скорее я его съем.

— Ну, придумал что-то толковое? — резко спросил его.

— А чаво?

— С тобой все ясно… Глубокий, освежающий сон.

И снова стук в дверку — я уже начал дремать.

Комендантша, кажется, не потеряла надежд.

— Вас к телефону.

— Иду.

Кандидатура Пеки даже не возникала.

— Алло!

— Алло, — дрожащий голос Инны в трубке. — Так вы подумали над моим предложением?

Писать книгу… якобы.

— Конечно!

Хотя, если честно — забыл.

— Папа уехал в командировку… поэтому сможем обстоятельно поговорить.

Голос дрожащий, но характер решительный. Быка за рога.

— Сейчас?

— Да.

А как же Пека? Мораль? А как же сценарий?! Сценарий-то глохнет, в тупике! И любовный треугольник — единственная возможность его спасти. Даже советские производственные фильмы без этого не обходились, иначе бы их никто не смотрел. Принесу себя в жертву! В треугольнике скромно отведу себе роль тупого угла. А как моя молодая семья? Сдюжит? Должна! И, главное, решать надо мгновенно — это и называется: вдохновение. Нарисуем!

— Иду!

Заглянул в конуру.

— Тетя неважно себя чувствует.

Да простит меня Бог. А насчет правды… Пека в моих мемуарах ее прочтет.

— А вы действительно о книге думали? — улыбнулась она. В фортку дул ветерок, холодил спину.

— Бе… ме… — Я не знал, что ответить. Сказать «да» — проявить алчность: желание нажиться, используя чувства. Но мне приятнее было бы — «да». На самом деле я действительно на книгу рассчитывал. Думал: может, я действительно хорошо пишу? А взамен получил… Тоже неплохо. Но зачем она о лучшем издательстве говорила? Лишняя деталь.

Сказать: о книге я и не думал — лирично. Скажу.

— Нет, конечно, — сказал я лирично. Тем более — цинизм я уже только что проявил. Меня же мой друг сюда привел… сватом. А я оказался кем?.. Ничего! Сценарий рассудит.

— К сожалению, должен идти. — Я поднялся.

Сценарий не ждет! Срочно записать надо, пока не забыл, как все было. Точнее, как все должно быть. При ней записывать неудобно, тем более — не совсем совпадает, добавлю кое-что.

— Папа приедет лишь послезавтра, — с долей обиды проговорила она.

— Да, да, конечно. — Я направился к выходу. Когда манит труд — меня не остановишь.

— Другу своему вы, конечно, скажете, — усмехнулась она.

Все-таки остановила! Как-то перевернулось все. Специально, что ли, приманила меня, чтобы Пеку взъярить? Да, роль тупого угла я себе правильно наметил. Так это их, выходит, сценарий? Играют мной?

— Нет, ты мне действительно очень понравился! — взъерошила мне волосы… Лишняя деталь.

Моя роль в сценарии — получать синяки. Единственное, о чем я думал, вползая в каморку: под левый глаз или правый — как больше к лицу? Но Пека был неожиданно тих.

— Ну, не буду тебе мешать, — произнес он кротко и пополз к выходу.

«Где «не буду мешать»? — чуть было вслух не спросил я. — Здесь или там?»

Но неловко, при такой его кротости, еще и детали выяснять.

— Ты куда?

Вот это более правильная форма вопроса.

— На кладбище.

— В каком смысле?

— В буквальном.

Детали я не стал уточнять — как, например, можно на кладбище попасть, минуя больницу? Главное — желание.

— Ну прощай! — Пека вдруг всхлипнул.

— Я с тобой, — сказал я. Не удержался! Даже точно и не сказать — то ли я холодный виртуоз, то ли, наоборот, идиот дружбы.

— Спасибо тебе! — растроганно Пека произнес. В какой, все же интересно, степени мы будем неразлучны с ним? Вплоть до чего? Разберемся…

По дороге я уже деловито думал: рановато на кладбище-то — слишком короткий сценарий.

— Это же Ваганьково! — радостно вскричал я. Чему обрадовался — непонятно. Моя бодрость — моя беда. Но Пека моей радости не поддержал. Скорбно шел среди роскошных гробниц.

— Вот отсюда она меня и взяла. — Он вдруг всхлипнул. Я невольно огляделся. Отсюда? Раньше он по-другому излагал свое происхождение. Об этой странице своей биографии он еще не говорил.

— Как взяла?

Взгляд мой невольно стал шарить по плитам, боясь встретить фамилию его.

— Ну, когда я в Горном еще учился, подрабатывал тут.

— А.

Все оказывается не столь ужасным, как ждешь. Но и веселым такое развитие событий тоже не назовешь.

— Поначалу еще стеснялся к ним заходить. Раз только зашел, после зачисления. Кузьмин познакомил нас. Ну, ничего особенного.

Особенное, видимо, впереди.

— А тут она по-настоящему увидела меня. Перед похоронами деда своего, что портфели мял… здесь.

Мы остановились у монумента. Гранитная глыба неопределенной формы.

— Портфель?

Пека кивком подтвердил мою догадку.

— Дно заравнивал. Ну, предупредили меня — особый заказ. Но я, конечно, не догадывался…

Неужто сердце не подсказало?

— Стою, короче, на дне, грязную воду черпаю… ну — ученик! — Он всхлипнул.

Но теперь-то уже, видимо, мастер? Надо все же как-то его взбодрить.