Нарисуй узоры болью...(СИ)

Таким глупым-глупым, что она могла просто прощаться с жизнью прямо сейчас, помахав миру рукой.

Таня чувствовала его прикосновения, ощущала осторожные или даже грубые толчки внутри себя, но не сопротивлялась.

…Гроттер вдруг вспомнила, что просто лежать и обнимать человека было приятно. Бейбарсов не спорил – он тоже приобнял её одной рукой за талию, позволяя девушке устроиться поудобнее на его плече.

- Ты так и не договорила, - внезапно промолвил он.

- Придумай конец сам, - предложила Таня. Она не видела лучшей альтернативы, просто не пыталась сопротивляться тому, что сказал бы сейчас некромаг.

- Не хочу, - пожал плечами Бейбарсов.

Им просто не хватало смелости. Слишком много боли и слишком много крови, которая катилась по их рукам и оставляла отвратительные следы на одежде. Слишком много всего, чему так трудно сопротивляться.

Они просто молчали. Они не умели признаваться в любви, потому что проклятая жизнь предпочитала не учить этому.

Она лишь оставляла мелкие и огромные шрамы на душе.

Таня прикоснулась губами к тому, который ей казался у Бейбарсова самым большим – он словно переходил к его сердцу, становясь всё более и более страшным с каждым мгновением созерцания.

Глеб обнял её крепче.

- Я тебя люблю, - послышалось тихое, практически неслышимое признание.

И никто не знал, кто говорил это.

========== Боль пятьдесят седьмая. Правление ==========

Прежде утро не казалось ей настолько болезненным и страшным; теперь Гроттер, сама не зная, почему так, стремилась как можно быстрее сбежать в ночь, спрятаться от проклятых солнечных лучей, которые доводили её практически до безумия.

Кому что приносит принуждение? Гроттер на этот вопрос ответить пока что не могла, но, тем не менее, упрямо верила в то, что её жизнь действительно лишь череда случайностей, которые привели её к нынешнему состоянию.

Шрамы некромага стали менее заметными, наверное, за неделю регенерация практически закончила собственное дело, но Таня всё равно могла увидеть их.

Остался, впрочем, на самом деле только один – тот, широкий и слишком длинный, прошедший едва ли не до сердца магической молнией.

Бейбарсов говорил, что ему, в принципе, абсолютно наплевать на шрамы, всё равно заживёт, но Тане казалось, что он умирает.

Почему?

Рыжеволосая понятия не имела, что нагоняло на неё это странное беспокойство, которое порой превращалось в странное, отвратительное торжество, но, тем не менее, Бейбарсов бледнел и бледнел, и всё чаще куда-то пропадал.

А она – правительница.

Она вообще не понимала, как можно было выжить на такой должности много лет – Тане в последнее время казалось, что легче сойти с ума, чем согласиться продолжать работать в подобном темпе.

Тем не мене, ей не оставляли выбора, и девушка, сцепив зубы, терпела собственные обязанности, периодически срываясь.

- Где тебя носило? – она вновь внимательно посмотрела на Бейбарсова, а после, словно желая что-то проверить, дёрнула его за воротник рубашки, пытаясь проверить что-то.

Ничего.

Крови не было, хотя ей почему-то показалось, что Глеб явился с очередной порцией новых ран.

- Ты должен помогать мне править, - упрямо промолвила Таня. – А вместо этого ты пропадаешь чёрт знает где.

- Я ничего тебе не должен, Гроттер, - он перехватил её руку за запястье, отводя её в сторону – Таня не успела даже подумать о том, чтобы ударить Бейбарсова, но он, очевидно, научился ощущать, что именно она будет творить спустя несколько мгновений. – И советую тебе поспешить на очередное заседание, а то ведь опоздаешь.

Таня скривилась.

- Я тоже ничего никому не была должна, - выдохнула Таня. – Пока, чёрт возьми, не оказалась тут.

Бейбарсов спокойно пожал плечами, словно ему было абсолютно наплевать на то, что считала Таня.

- Если хочешь, - наконец-то достаточно мирно промолвил он, - то сегодня я могу сходить с тобой.

Таня кивнула. Она не привыкла к тому, чтобы хоть кто-то заботился о ней – последняя неделя отозвалась глупой чередой странностей и бесконечного одиночества, которое постепенно начинало ей надоедать.

Гроттер очень хотелось, чтобы всё было, как тогда, в то первое утро, когда она проснулась счастливой рядом со своим мужем и чувствовала, что, возможно, она теперь доверяет ему немного больше, чем это было прежде.

Бейбарсов, если честно, никуда и уходить не хотел в тот, в первый день, пытался её поддержать, улыбался даже – для него это вообще было редкостью.

А после появилось то, что называлось её работой.

Таня понятия не имела, почему она вообще согласилась идти куда-либо, зачем отправилась туда, но, тем не менее, тонкая молния невидимых слов разрушила всё то, что прежде было между ними общего. Хорошее растворилось в воздухе, не оставляя ей ни единого шанса.

А у них всё могло быть хорошо.

- Хочу, - кивнула девушка, отряхивая собственный пиджак от пыли, которой не существовало.

Глеб кивнул.

- Тогда собирайся. Десять минут осталось, - он вздохнул, присаживаясь на диван и устало глядя на потолок, словно там было что-то интересное.

Впервые в жизни Гроттер настолько сильно захотелось отказаться от всего, чем она вынуждена была тут заниматься.

Зачем всё это?

***