Народ о религии

Это острый политический памфлет на царское правительство, усиленно насаждавшее в XVII веке кабаки на Руси, чтобы легче было сбывать «казенку» (водку) и грабить и без того нищих мужиков. Его «богослужебная» пародийная форма с многочисленными цитатами из церковных книг направляет этот памфлет и против другого социального зла — религии и духовенства, освящавшего и укреплявшего царское помещичье-крепостническое государство.

В другом сатирическом произведении, «Калязинская челобитная», относящемся к началу XVIII века, беспощадно обличаются морально разложившиеся, спившиеся обитатели монастыря. Пьяницы-монахи подают челобитную архиепископу на своего «архимарита» (архимандрита), который «забыл страх божий и иноческое обещание» и требует от богомольцев посещения богослужения и выполнения монастырского устава.

«А мы, богомольцы твои, в то время круг ведра с пивом без порток в кельях сидим, около ведра ходя, правило говорим, не успеть нам, богомольцам твоим, келейного правила исправить, из ведра пива испорознить, не то, что к церкве часто ходить и в книги говорить… А коли мы, богомольцы твои, за правилом к вечеру утрудимся, до полуночи у пивного ведра засидимся и на утро встать не можем, где клобук с мантиею, не вспомним, и тогда мы немножко умедлим и к девятой песни поспеем, а иные к росходному началу»[33].

Глубоко права В. П. Адрианова-Перетц, утверждая:

«Такое гротескное изображение жизни по монастырскому уставу, хотя и данное через восприятия пьянствующих монахов, наводит на мысль, что автор «Калязинской челобитной» был уже достаточно затронут тем вольномыслием, которое в XVII веке порождало антиклерикальные и даже антирелигиозные настроения»[34].

В таком же сатирическом тоне обличается духовенство и в «Сказании о попе Саве» («Сказание о попе Саве и о великой его славе»), которое относится к XVII веку. Поп Сава рисуется не только горьким пропойцей, но и грабителем народа. Он сманивает к себе верующих и обирает их до последней рубашки.

Представляет особый интерес для изучения антирелигиозных воззрений народа «Сказание о куре и лисице» (XVII век). Это замечательное сказание имеется не только в письменных, но и в устных вариантах, что свидетельствует о его глубокой народности. В аллегорическом образе лисицы явственно выступает поп-исповедник. Автор «Сказания» не случайно заставляет лисицу говорить языком церковников. «Смиренная» и «набожная» лисица зовет неразумного кура спуститься с дерева на землю, послушать «душеполезная словеса» и спасти свою душу. Как только одураченный кур попадает в «кохти» лисицы, она сбрасывает с себя маску благочестия и смирения.

«А я теперь сама галадна, хочу я тебя скушать, чтоб мне с тебя здравой быть… И тако сконча живот куру». Сказочная хитрость и жадность лисы переносится здесь на духовенство, которое, как говорит народная пословица, служит «не для Иисуса, а для хлеба куса». В этих произведениях глубоко раскрывается классовая сущность религии.

Об ироническом отношении передовых сил народа к библейским сказкам о боге и святых, о рае и аде свидетельствует и «Повесть о бражнике». Появление этой повести историки литературы относят к концу XVIII века, но ее сюжет с небольшим изменением мы находим и в старинных русских и белорусских сказках, что позволяет предполагать о более древнем ее происхождении. В повести, как и в народных сказках, сатирически остро высмеивается библейское учение о рае. Очень близка к народным сатирическим антиклерикальным сказкам «Повесть о Карпе Сутулове» (XVII век).

Приведенные выше народные и литературные антиклерикальные и антирелигиозные произведения, возникшие на фольклорной основе, убедительно говорят о том, что уже в XVII веке развивалось не только антиклерикальное, но и антирелигиозное творчество народа, в котором постоянно усиливалось и обличение духовенства, и ироническое отношение к богу и святым.

* *

*

Эпоха разложения феодально-крепостнического строя и развития капитализма вызвала небывалый подъем антикрепостнического и национально-освободительного движения народов России.

Отечественная война 1812 г. и восстание декабристов в 1825 г. значительно активизировали революционные силы России и насмерть перепугали царизм. Начались беспощадные репрессии. Серьезной помощницей самодержавия в этой борьбе со всем передовым была православная церковь, которая еще имела большое влияние на забитые горем и нуждой народные массы. Церковники всемерно поддерживали самодержавие, будучи кровно заинтересованы в сохранении крепостничества.

К этому времени церковь, монастыри и высшее духовенство владели огромными земельными угодьями, недвижимым имуществом в городах, солидными денежными капиталами и сотнями тысяч крепостных крестьян. «Незадолго до отмены крепостного права церковь имела крепостных крестьян:

Монастыри 660 185 душ

Архиерейские дома 132 946»

Соборы и церкви. 35 003 души

Синод 31 468 душ