Народ Тарха

Это было чересчур. Только он размечтался о девчонке, как она одним взглядом вернула Олеха с небес на землю. Все, хватит с него. Он и так уже чувствует себя то подлецом и негодяем, то глупым мальчишкой, которого степнячка водит за нос.

Олех сорвал с шеи рог и протрубил в него. Рогдай удивленно покосился на брата: чего это он? До холмов еще не добрались. Но в небесах уже появилась темная точка, которая быстро росла, приближаясь. Ферюзу не удержла удивленно- восхищенный вздох, когда увидела как с небес на землю спускаются белоснежные кони с крыльями. У них в степи таких лошадей не водилось: тонконогие, поджарые, белогривые и необыкновенно красивые. По сравнению с ними её низенькая мохноногая степная лошадка выглядела неуклюже.

С помощью Рогдая Ферюзе спрыгнула с лошади и забралась в повозку. Олех даже руки не подал, чем вызвал еще большее недовольство степнячки. Когда повозка поднялась вверх, Ферюзе взвизгнув, ухватилась обеими руками за Рогдая отчего у парня на щеках проступил яркий румянец. Оставшиеся внизу лошади поскакали по направлению к холмам.

Как и всегда, жители холмов, завидев в небесах крылатую тройку, оставили на несколько минут свои дела, чтобы узнать — кого это несет в холмы. Тройка направилась не куда-то в сторону, а прямо к двухцветному шатру Великой. И когда собравшиеся зеваки узнали в прибывших Рогдая и Олеха, радостный гул пронесся над шатрами. Незнакомая девчонка, прибывшая с ними, с любопытством озиралась, глядя на разноцветные шатры, от которых с непривычки у неё зарябило в глазах.

Олех замер перед шатром матери, не решаясь дать знать о своем возвращении. Но этого и не потребовалось. Услышав хлопанье крыльев и возбужденный гул голосов, Великая Лайда решила сама узнать, в чем дело. Откинув в сторону полог, она вышла под палящие лучи солнца и замерла. Ее серые глаза встретились с серыми глазами Олеха. Рогдай, держа за руку Ферюзе, даже отступил на пару шагов назад, желая быть как можно дальше в этот момент от Великой и её гнева. А в том, что гнев обрушится на их головы, Рогдай не сомневался.

Олех думал также, но он все-таки шагнул навстречу Лайде и замер. Глаза Великой потемнели, губы сжались и над шатрами зазвенел звук пощечины. На щеке Олеха отпечаталась ладонь Великой, но после этого Лайда порывисто прижала к себе сына. Слезы Великой обожгли лицо Олеха и он медленно опустился на колени, прижавшись лицом к животу матери.

Её пальцы запутались в отросших волосах сына, она гладила его по голове, как маленького, благодаря про себя Великую Тарху, которая вняла её мольбам и вернула ей дитя. Взрослое, с пробившейся щетиной на щеках, ростом выше самой Лайды, но все равно дитя.

— Так я не понял — тебе самому Ферюзе нравится? — Ярыш помешал угли костра и сноп алых искр взлетел в ночное небо. Олех бросил быстрый взгляд в сторону отца и, потупившись, пробормотал:

— Нравится…

— Тогда к чему этот разговор?

Олех вздохнул: ну как отец не понимает?

— Я хочу, чтобы моя жена была со мной, потому что она сама этого хочет, а не потому что вождь так велел!

— А ты с Ферюзе-то об этом толковал?

Олех махнул рукой:

— Да чего с ней говорить? У неё то духи ей указали, то вождь велел… Говорю же, девчонка еще глупая! Какая из неё жена?

Ярыш улыбнулся: да и Олех еще не шибко умудрен годами.

— Ты на это не смотри. Ферюзе степнячка. И по степным меркам она уже взрослая. Ты когда её из степи забирал, о чем думал? Если не было промеж вас ничего, почему Айлуку все не сказал? Взял на себя за неё ответственность, а теперь что же?

Свет от костра освещал лицо Ярыша и от теней, скользивших по нему, казалось, что лик степняка еще суровее, чем слова его. Олех потер лицо ладонями:

— Да я же и не отказываюсь от ответственности! Я присмотрю за ней, как старший брат. Отважу всяких недорослей. Да и языку её надо учить. А с ней только я и Рогдай можем говорить. Ну и ты, конечно.

Ярыш задумался. Всякого он ожидал от путешествия сына в степь. Думал даже, что Олеху на пользу пойдет жизнь в степи: больно уж норовист. Айлук смог бы приструнить мальчишку. А вышло вон как. Вернулся сын да не один, с женой! Угораздило же!

— Вот что, Олех. Ты сначала поговори с ней. Узнай, что у неё на сердце. Не спеши. Как бы потом локти кусать не пришлось.

Олех кивнул и вдруг покраснев, спросил:

— А матушке что сказать?

— Пока ничего не говори. Родственница и родственница.

Всю ночь Олех не смыкал глаз. И чем больше думал о синеглазой степнячке, тем больше недоумевал: и чего он напридумывал себе всяких глупостей? Ферюзе ему нравится? Нравится. По степным законам она ему жена? Жена. Так о чем переживать? С ней он, конечно, поговорит. Ну чтобы она тоже себе всяких глупостей не думала. А то видишь ли, холодный он, как камень. Бесчувственный… Знала бы она, какие сны ему в последние дни снились…

Утром, только забрезжил рассвет, Олех покинул охотничью стоянку и отправился в лагерь. Но отыскать степнячку оказалось непросто. Лайда сказала, что девчонку она поручила старшей рода Мийне. Но в шатре Мийны Ферюзе не было. А старшая рода безмятежно улыбаясь, сообщила, что девочку забрал Рогдай.