Народная демонология Полесья: Публикация текстов в записях 80–90-х гг. ХХ в. Том 3

Славянские представления о колтуне имеют четко выраженный региональный характер: в наибольшей степени они распространены в Польше, в западных частях Белоруссии и Украины. В меньшей степени они известны в чешской и словацкой традициях; в русской культуре поверья о колтуне носят единичный и спорадический характер. У южных славян это верование не встречается. Таким образом, Полесье является восточной окраиной ареала представлений о колтуне, центр которого находится на западнославянской территории. Полесские поверья об этом мифологическом существе ограничены западными и, в меньшей степени, центральными областями региона (Брестская обл., западные районы Гомельской обл., Волынская, Ровенская обл.; тексты из Житомирской, Киевской и Черниговской областей единичны).

Для его обозначения наиболее характерны два типа лексем: колтун, коутун, коут (в.-слав.), koltun (пол.) и эвфемизмы гостец(ь) (бел., укр.), gosciec (пол.), hostec, hostecna (чеш., словац.), производные от слова гость, которым в славянской народной медицине часто называют опасные заболевания, в частности падучую болезнь. В белорусском Полесье известно еще одно наименование колтуна — ля-мец — и глагол лямчицца — о процессе завивания колтуна.

Причинами возникновения колтуна у человека могут считаться вполне рациональные явления: простуда, ревматизм, сильные переживания, грязь. Однако мифологическое осмысление появления колтуна наиболее распространено как в Полесье, так и за его пределами. Колтун может появиться в результате порчи, насланной на человека: «кто-то накинэ на кого-то» (брест.); «прыробит хто-то, зроблено» (гомел.); это «звязанэ з нэчыстою сьшою» (житомир.). Поскольку колтун осмысляется как скрученные, свитые волосы, он соотносится с такими мифологическими явлениями, как вихрь и залом (скрученные с целью порчи колосья в поле) по общей семантике кручения, верчения и целому ряду сближающих их мотивов. Во-первых, соприкосновение человека с заломом или попадание его в вихрь может служить причиной появления колтуна. Во-вторых, болезненные последствия от колтуна, вихря и залома проявляются в виде общих симптомов: слабости, ломоты рук и ног, болезни глаз, головной боли, паралича, что выражается с помощью слов: скрутило, скрючило, скособочило и пр. В-третьих, считается, что болезни, полученные от всех этих явлений, не могут быть вылечены рациональными средствами, а излечиваются магическими специалистами с помощью специальных практик, в том числе с помощью заговоров (заговоры на излечение колтуна см. (ПЗ: 335—338)). Наконец, в-четвертых, для ритуального уничтожения колтуна и залома используются одни и те же способы: сжигание, бросание в текучую воду, закапывание, подкладывание под камень, помещение в дорожную колею, где они размалываются колесами. Во избежание появления колтуна запрещалось бросать где попало подстриженные и оставшиеся после расчесывания волосы — если птица совьет из них гнездо, у человека появится колтун. На востоке Полесья (в Черниговской обл.) появление колтуна у человека и в гриве коней объясняется действиями домового или ласки, которые заплетают людям и лошадям волосы (см. главу 27. Домовик).

В полесской традиции, как и во всем ареале распространения соответствующих поверий, колтун воспринимается как особое существо, живущее в человеке и проявляющее собственную волю и собственные пристрастия, отличные от воли и пристрастий человека. Если человек удовлетворяет эти пристрастия (обычно пищевые), колтун ведет себя тихо, в противном случае он мучает человека болезненными проявлениями, трясет его: «Коутун не любит прадуктов — буде тебе мучить. Не принима яких прадуктов, такой прадукт не злюбит, дак он тагде: гы-ы, гы-ы — ее тресёт» (с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл.). Этот сюжет соотносится с известными на юге Польши сюжетом об аналогичной болезни, называемой там gosciec, сидящей внутри человека как некое демоническое существо, которое мстит, если ему не угодить. Если gosciec не получает желаемого, у носящего его человека вырастает колтун — волосы у него свиваются в клубок, а сам человек задыхается; если больному дать то, что ему хочется, gosciec успокаивается (Усачева 1999: 557). Подобное поведение колтуна как самостоятельного существа, находящегося в человеке, сближает его с другим похожим явлением — икотой или кликушеством — разновидностью бесноватости в виде злого духа, напущенного с порчей, сидящего внутри человека и проявляющего себя собственным поведением и поступками. Кликушество известно в русской и восточно-белорусской традициях (Левкиевская 1999в: 508—511).