Народная демонология Полесья: Публикация текстов в записях 80–90-х гг. ХХ в. Том 3

Все эти терминологические обозначения лихорадки позволяют судить о ней как о существе женского рода; вредоносной нечистой силе; как о болезни со своими специфическими симптомами; как о мифических дочерях царя Ирода. Выразительный образ лихорадок (как персонажей восточнославянских заговоров) складывается из длинного перечня эпитетов, раскрывающих и портретные их характеристики, и негативное к ним отношение со стороны людей: босые, голые, простоволосые, долговолосые, толстоволосые, растрепанные, «сами распаясамши», черные, косматые, косолапые, косые, хромые, кривые, грешные, окаянные, проклятые, некрещеные, дурные, нехорошие (Агапкина 2010: 558—559).

В полесских п о в е р ь я х и рассказах эта болезнь выступает преимущественно как единичный женский персонаж, тогда как в заговорах постоянно упоминается о том, что лихорадки появляются во множестве (в количестве 30-ти, 70-ти, 77-ми). Так, в одном из брестских заговоров «шихли» описываются как 70 страшных баб: «головатых, косматых, рылатых, мохнатых» (ПЗ 2003: 297). По этнографическим свидетельствам, зафиксированным в начале ХХ века на Волыни (Ровенский пов.), местные жители представляли себе холеру, называемую Шухля, в виде «достойной пани» или «простой женщины», которая ходит от села к селу, оставляя за собой заразу, от чего и мрут вокруг люди; «бувае, що се паш з коровя-чими ногами» (Доманицький 1905: 108). Чтобы избавиться от болезни, надо было проколоть сырое яйцо, вылить содержимое, в пустую скорлупу насыпать 77 зерен проса и бросить это угощение в реку со словами: «Добридень вам вам, е вас 77, е вам i сшданне вам!» (Там же: 108).

Составители «Полесских заговоров» отмечают, что вступительные формулы-обращения к лихорадкам: «Вас [лихорадок] семьдесят семь, нате угощением вам всем» — характерны преимущественно для текстов, записанных в Брестской, Ровенской и Киевской областях (ПЗ 2003: 303). По нашим данным, аналогичные обращения к лихорадкам встречаются также в заговорах Гомельской (текст № 27), Житомирской (текст № 29) и Черниговской (текст № 31) областей. За пределами Полесья аналогичные приговоры, произносимые при символическом кормлении 77-ми лихорадок, фиксировались как на Украине, так и в южнорусских областях (Гнатюк 2000: 200; Власова 1998: 320). Количественная характеристика лихорадок настолько устойчива в заговорных формулах, что иногда приобретает признак терминологического обозначения болезни, ср. обращение типа: «Здрастуйте, с е мьде-сят семь, я принёс ести вам всем!» (Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл.). Косвенными свидетельствами, подтверждающими множественность лихорадок, является такая практика избавления от болезни, когда в качестве угощения ей предлагали 77 зерен пшена или разрезанное на 77 кусочков вареное яйцо. Подробнее о количественной характеристике лихорадок см.: (Агапкина 2010: 557—558).

В полесских поверьях лихорадке приписываются следующие личностные свойства: она любит вареные яйца (тексты № 36—37); боится внезапных громких звуков (тексты № 32—33); ее можно испугать сообщением «Дом горит!» (текст № 34); лихорадка упрекает больную женщину, что та не пьет воды, поэтому сидящую в ней болезнь замучила жажда (№ 21). По другим свидетельствам, она не выносит неприятных запахов и убегает, если больной идет ночевать в свинарник. По западноукраинским свидетельствам, лихорадка («пропасныця») испытывает отвращение к резко пахнущим напиткам, поэтому больного заставляли пить керосин, деготь или мочу (Гнатюк 2000: 201).

Косвенным свидетельством принадлежности лихорадки к нечистой силе является мотив «Лихорадку убивает гром» (текст № 38). Согласно полесским поверьям, гром бьет не куда попало, а всегда целится в нечистую силу (ПА, Ветлы Любешовского р-на Волынской обл.).

2а. Лихорадка выглядит КАК женщина БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 21. Лыхорадка. Поганка. [Способы лечения.] Полэнь пилы. Спаты нэ дають, як сон-цэ заходыть. [Пугают внезапным громким звуком] и прынэсэ дров и кинэ. А нэ, то просять дэ кого, шоб прышов до хаты выстрэлив. И она встанэ, и отого злякаеца и отого кидае. И шэ носять за граныцу. Возьмэ скыдають всю одэжу свою и нэсэ ее за граныцю (на другэ сэло, полэ). И шэ осову палку воткнэ в те латте, в одэжу тую, шо с сэбэ поскыдае. И идэ, до самэи домы шоб нэ оглядауса назад, бо, кажэ, будэ бигты за тобою. [Я болела лихорадкой. Мне очень хотелось пить, но пить нельзя. И пить мне не давали. И спать не давали. Я ходила, зашла на базар, купила квасу и выпила квасу. Прихожу домой, в сон меня клонит. Очи закрыла и мне кажется:] прыходыть паненка, такая страшно тонкая в поясу (...) будто бы она стоить пэрэдо мною. То лыхорадка, кажуть, то эта сама болезня. Так она мни говорыть: «Ты мэнэ мучыла целый дэнь, нэ давала пыты. Кажэ, я шшэ раз за тэбэ возьмуся». И одэн раз вытрасла и покынула, бильш нэ прыходыла.