Народная Русь

«Как родители жили, так и нам велели!» — можно услышать всюду по светлорусскому раздолью привольному мудрое слово народное. «Родители родили — себя поминать деток благословили!» — прибавляют охочие до поговорок старые люди: «Русский человек без родни не живет!», «Мужик своей роднёю крепок!», «Бедная родня краше чужого богатства!», «И велико поле, да не родимое!», «Родительское благословеньице — лучшее именьице!», «Помянешь родителей — на сердце легче станет!», «Тот круглый сирота — у кого и помянуть некого!»

Дмитровская родительская является одною из наиболее почитаемых в народе. Православною Церковью установлено семь вселенских панихид. Первая из них приходится на вечер пятницы пред Филипповым постом, вторая падает на субботний день пред Рождеством Христовым, третья справляется в мясопустную неделю, четвертая — 15-го марта, пятая — в субботу пред Духовым днем, шестая — в субботу, предшествующую Петрову дню, седьмая — в субботу пред Успением Пресвятой Богородицы. Но, как справедливо замечает И. М. Снегирев, — главнейшие народные поминки совершаются в другие дни, а именно: на Радоницу, в Троицкую субботу и в Дмитриев день. Последние поминки совпадают с германским праздником «Всех святых».

Изобильная всякой снедью назимняя пора немало способствует тому, чтобы эта «родительская» справлялась, что называется, честь-честью. Приготовляется к ней деревенщина-посельщина, словно к какому великому празднику: пива варит, меда сытит, пироги печет, кисели заготовляет разные — поминальщикам да причту церковному на угощение, усопшим родителям-сродственникам на вспомин души. «Не всегда поповым ребятам Дмитриева суббота!» — приговаривает деревня, вспоминая об этом поминальном разносоле богатом.

Еще «Кормчая Книга»[78] ставила строгий запрет на поминальный пиршества, но до сих пор в повсеместном обычае в народной Руси устраивать попойки-угощенья на могилках в особо установленные для этого дни. До нашего времени соблюдается старинное обыкновение сходиться в положенный срок на кладбища и воздавать честь-помин покойникам. До сих пор, — хотя бы на Дмитриев день, всюду можно услышать по деревенским погостам жалобные причеты, над могилами всюду можно увидеть поминальщиков, порою превыше всякой меры совершающих возлияние в честь дорогих и близких им усопших, почивающих вековечным сном в любовных объятиях Матери-Сырой-Земли.

Русский пахарь-народ зачастую, начиная за здравие, сводит на упокой, — но бывает (и нередко), что наоборот — начав поминаньем, сводит на ликованье-здравствованье. К Дмитриеву дню с полной справедливостью можно отнести последнее. В этот праздник мертвых можно наблюдать в народной Руси «радование» живых. Это обстоятельство- вытекает непосредственно из верований народа в то, что там — за гробом — радуются все обременные, недугующие, страждущие в здешней земной жизни, все опечаленные судьбою, все обездоленные в этом бренном, преходящем мире.

К Дмитриеву дню остается еще от назимней Казанской пиво недопитое, доливают его, не жалеючи ни хмеля, ни солода, бабы-хозяйки, привычные пивоварки. «Поминай живых добром, а покойничков зеленым вином!» — гласит старинное изреченье. «Зелено-винцо — пиву родной брат!» — поясняет другое. «Без пива, да без вина — и не поминки!» — договаривает третье, приходящееся сродни им обоим. «Пей, не жалей — поминай веселей!», «Кого чем, а русского мужика только и помянуть что пивом да блинами!», «Провожай со слезами, поминай в радости!», «С веселыми поминальщиками и покойничкам веселее!», «Тяжела земля, а как обольешь ее пивцом да винцом — все полегчает!» — сыплет красными словцами торцоватая молвь народная.

Все новобрачные, успевшие повенчаться в октябре-свадебнике, считают непременным долгом навестить о Дмитриевой дне могилки своих родных. При этом самой новобрачною пекутся особые поминальные пироги, которые, по старому завету седой старины, оставляются на могилках — в дар покоящимся в них. Нищая братия, твердо памятующая все поминальные дни, подбирает эти дары и поминает добрым словом как щедрых поминальщиков, так и тех — ради кого пеклись доставшиеся голодному брюху сытные снеди. Хотя и оговаривает русский народ охотников до даровых поминальных снедей поговорками, вроде — «Отдай нищим, а самому ни с чем!», «Суму нищего не наполнишь!», «Всех нищих не перещеголяешь!», — но он же замечает — в памятниках своей вековой мудрости, что: «Нищий — человек Божий!», «Нищему подать — лишний грех с души снять!», «Подашь нищему — Господь вернет сторицею!», «Накормишь голодного — в раю сыт будешь!», «Молитву нищего скорее Бог услышит!» и т. п.