Народные сказки о богатырях русского эпоса

Все же, несмотря на значительное переоформление былинных сюжетов и эпизодов в сказочном духе, на подчинение эпического содержания совершенно иной художественной системе, иноязычные сказки о богатырях русского эпоса сыграли немаловажную культурную роль, обогатив фольклор других народов некоторыми сюжетами и образами русского героического эпоса. Хотя многие сказки развертывают повествование об Илье Муромце как цепь его похождений, приключений (часто соединительным звеном между частями является искание Ильей Муромцем богатыря сильнее себя), но в какой-то мере они сохраняют не только героическую, но и патриотическую направленность, изображая Илью Муромца как защитника родной страны и народа от всякого зла и насилия. В этом отношении изображение победы над Соловьем-разбойником, один из самых популярных былинных сюжетов в сказках, всегда дается как подвиг в защиту народа. Так же изображены и победа над неизвестным чужеземным богатырем, над змеем, над вражеской ратью (изредка упоминаются татары), иногда и победа над Идолищем. В сказках, как мы видели, встречается гуманистический наказ родителей.

Исследователь марийского фольклора К. А. Четкарев в одной из своих работ пишет: «Содержание марийского фольклора свидетельствует о том, что патриотический образ Ильи Муромца стал родным и близким народу. Илья Муромец является верным помощником героев марийских сказок. В марийских сказках он помогает корчевать лес, спасает героя от злой ведьмы „Вувер кува“, спасает свой народ и родину от врагов. Илья Муромец в марийском фольклоре сыграл громадную роль в создании образов положительных героев марийских сказок и легенд».[282]

Следует, однако, сказать, что социальные конфликты в национальных сказках обычно или отсутствуют, или приглушены, не столь выразительны, как в русских сказках. Эта сторона русского эпоса оказалась не донесенной сказками. Имеются и сказки чисто авантюрные, с явной установкой только на занимательность.

В сказках о богатырях у некоторых народов наблюдается еще стремление придать отдельным эпизодам характер предания, связывая, например, с именем богатыря отдельные приметные места какого-либо ландшафта. Выше уже пришлось упомянуть о нескольких сказках с мотивом окаменения Ильи Муромца и других богатырей.[283] Во всех этих сказках обязательно указание на реально существующие камни, в которые превратились богатыри. Так, коми сказка,[284] рассказав об обращении богатырей в камни, добавляет: «И сегодня есть там еще 12 камней. Жаль мне Илью, да что поделаешь!». В белорусской сказке из Гомельской области последний эпизод — борьба Ильи Муромца с двенадцатиглавым змеем, у которого на месте каждой отрубленной головы нарождается новая. До тех пор Илья бился, рассказывает сказка, пока по колени не вошел в землю и не сделался камнем. «Ён i цяпер стаiть там. Я сам там вiдаў яго, — прибавил сказочник. — I так расказваюць людзi, як ён уедзе ўвесь у зямлю, то i свету канец».[285] В другой белорусской сказке, об исцелении Ильи-сидня, которого бог взял затем живым на небо, сохранен эпизод корчевания. Илья, говорится в сказке, начал корни вырывать. И рассказчик прибавил, что, по слухам, в Полтавской губернии «дак ров ё такiй, што ён узрывав».[286]

Легендарный характер получили, как мы уже видели, некоторые сказки о Соловье-разбойнике, отразившие представление о Соловье как чудовищной птице, после гибели которой из частей ее тела рождаются разные птицы.

Материал, которым мы располагаем, не дает еще возможности по-настоящему осветить вопрос о национальной специфике сказок различных народностей: он слишком для этого скуден, от некоторых народов известны всего одна, две сказки. Кроме того, пришлось иметь дело с переводами на русский язык и с пересказами.

Одно лишь можно отметить: сказки порой включают местные мотивы, отражают народные представления и черты быта, иногда даже местную природу, имеют свой художественный стиль, и все это сообщает им особый, неповторимый колорит.