Народные сказки о богатырях русского эпоса

В этом отношении исключительный интерес представляет якутская сказка, записанная И. А. Худяковым. Характерно уже самое напутствие родителей Илье Муромцу: «Поезжай, дитя мое! Пусть духи гор, лесов и вод сопровождают тебя благословениями и добрыми предсказаниями. Пусть ветер умеряет против тебя свой порыв, солнце охлаждает свои лучи!».[287] Илья Муромец едет по дороге, которая ведет к Соловью-разбойнику. Рисуется пейзаж: «… земля черная, травы нет, серые камни побелели, зеленый лес почернел — обгорел. Непостоянный ветер дует-бушует во все стороны, дикий крик потрясает пространство… Вихри подымаются в двенадцати местах разом, взвивают к нему столбы красной и черной горелой земли». В этой же сказке очень своеобразны насмешки Поповича над прожорливостью Смерти Тамаровича. Поповский сын сперва вспоминает отцовскую черную кошку, которая обварила себе горло горячей похлебкой, затем отцовскую собачонку, которая подавилась утиной костью. Когда слуга перехватывает брошенный Смертью Тамаровичем в Поповича меч, Попович говорит: «Пригодится старушкам, чтобы сдирать жилы с кожи». К этому месту Худяков делает примечание: «Самый плохой нож якуты употребляют на это будто бы постыдное дело, как позорный инструмент».[288]

Мы уже видели отражение некоторых черт быта и местной природы в сказках об исцелении. При этом некоторые детали устойчиво повторяются в сказках одной и той же народности: заготовка дров в финских сказках, огораживание полей в финских и карельских, причем в карельских это всегда репейное поле, упоминание о густых хвойных лесах, о толстых елях и соснах в карельских сказках. Иногда в отдельных сказках встречаются в этом отношении исключительно выразительные детали, как например упоминание в эстонской сказке о тяжелом покосе в лесу, рассказ о скрывании Ильи туманом на горе в финской сказке. В одной из финских сказок Илья делает изгородь не только из деревьев и корней, но и из камней, а вместо двери ставит скалу. В удмуртской сказке из Сарапульского уезда, т. е. с реки Камы, упоминается пихта, которую расщепляет Илья (вместо традиционного дуба), чтобы устрашить врага (эпизод, являющийся реминисценцией встречи Ильи Муромца с разбойниками).

Характерный местный колорит неожиданно приобрела заключительная часть эвенкийской сказки об Илье Муромце. Когда Илья на орле достиг, наконец, земли и своих родных мест, «была, — рассказывает сказка, — зима, шел снег. Илья шагает по дороге». Придя к тому месту, где «они стояли стойбищем», Илья видит женщин, которые тащат жерди для чумов.

Все это лишь отдельные штрихи, но они не случайны, они своеобразно окрашивают повествование. Имея в распоряжении количественно больший материал, несомненно можно было бы сделать интересные наблюдения над национальными отличиями сказок о богатырях у разных народов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Далеко не все вопросы, которые встают перед исследователем, изучающим сказки о богатырях русского эпоса, могли быть освещены в этой книге, и причина этого в характере самого материала.

Уже отмечалось, что вследствие недостаточного количества выявленных сказок у каждого из народов невозможно отчетливо представить национальное своеобразие их в пределах определенной народности. Можно было только наметить как общие черты сказок иноязычных с русскими, так и некоторые характерные отличия, которые были определены разными условиями возникновения и бытования, что и сделано в соответствующих местах книги. Можно было также уловить кое-какие общие тенденции сказок национальных, как например некоторый легендарный налет и сообщение повествованию известного национального колорита. Последнее, впрочем, не могло быть полностью вскрыто, поскольку приходилось изучать сказки в переводах.

Только в тех случаях, когда сказок оказывалось несколько больше, являлась возможность уяснить какие-то общие черты, отличающие сказки именно данной народности, например большую близость к содержанию русского эпоса сказок карел и коми, как народов, тесно соприкасающихся с русскими именно в районах активного бытования былин, или повторяющиеся образы в финских и карельских сказках.

В отношении сказок нерусских не мог быть освещен и чрезвычайно перспективный в теоретическом плане вопрос о том, как отразилась сама сказочная традиция разных народностей Советского Союза на материале сказок о русских былинных богатырях. Для этого необходимо глубокое знание специфики сказочного жанра в пределах той или иной народности. Желательно, чтобы этот вопрос был поставлен учеными, изучающими сказки определенного народа.