Народы моря (СИ)

Как я и предполагал, ночью из поселения выскользнуло несколько жителей, наверное, за помощью побежали, а все остальные решили отсидеться в осаде. Привыкли отбиваться от дикарей, не имеющих навыков захвата городов, и понадеялись, что и на этот раз проскочат. Часть осадного имущества у нас была с собой, часть — лестницы и щиты — сделали на месте за день и первую половину ночи, лунную и светлую. Сотня моих воинов всю ночь напрягала защитников, имитируя штурм. Через неравные промежутки времени они приближались к крепостным стенам, гремя оружием и лестницами, а потом откатывались. Сперва в поселении каждый раз поднимали тревогу, и все выбегали на стены. К утру измотались и выдохлись. На стены выходили несколько человек и быстро убирались досыпать.

Штурм начали на рассвете. Как и раньше, сотня пошла якобы на штурм. В них метнули несколько стрел и камней, надеясь, что отступят, как в предыдущие разы. Не отступили. Более того, к ним присоединились другие. Подошли к городским стенам и знатные хетты. Карабкаться по лестницам им западло, но стрельбой из луков здорово помогали наступающим. Луки у них составные, потуже ахейских и финикийских. Тетиву натягивают «средиземноморским» способом, но бьют дальше. Да и стреляют точнее. Их этому учили с раннего детства. Сразу вспомнил, что в Позднее Средневековье благородный человек в Западной Европе сражался, вооруженный копьем и мечом. Владение стрелковым оружием считалось чем-то типа хобби. На Ближнем Востоке и в Средней Азии благородный человек — это в первую очередь конный лучник. Да, он хорошо владел и копьем, и мечом или саблей, но меткая стрельба из лука, особенно на скаку, была его главным военным талантом.

Пока пенесты сообразили, что это не очередная обманка, что начался штурм, пока проснулись, очухались и выбежали на стены, там уже орудовали мои воины. Облаченные в крепкие доспехи, вооруженные железными мечами, имеющие богатый боевой опыт, они легко смяли защитников поселения. Вскоре были открыты ворота, которые пенесты даже не соизволили завалить камнями, и я вошел в Каисру вместе со свитой из знатных хеттов, пораженных скоростью, с какой был захвачен населенный пункт. Пространство возле ворот было завалено трупами пенестов. Мои воины получили приказ мужчин не жалеть. Для работы на полях мужчины-горожане малопригодны, как и в рабы-слуги. Женщины и дети лучше подойдут на эту роль.

— Вот мы и дома! — произнес я, выйдя на центральную площадь, вымощенную камнями и непривычно маленькую даже в сравнение с Милавандой, не говоря уже о Хаттусе.

Глава 80

Моя небольшая армия движется по территории, если не ошибаюсь, будущей итальянской Тосканы. Мы добрались до реки Анро, по которой будет проходить северная граница моей новой страны. Я бывал на этой реке в будущем, когда мое судно стояло в порту Ливорно, соединенном с Арно каналом, и ездил на арендованном автомобиле на экскурсии в Пизу и Флоренцию. Пока что этих городов нет, но река есть. Не сразу признал ее, потому что более глубоководная и заросшая лесами, но сразу решил, что она — хорошая естественная граница. До этого мы прочесали будущие итальянские провинции Лацио и Умбрия, установив границу с соседними племенами по реке Тибр. Как ни странно, ни латинов, ни италиков среди наших соседей нет. Есть фалиски, аврунки, энотры, умбры, оски, марруцины, френатны… Может быть, кто-то из них станет родоначальником будущих римлян. Скорее всего, сольются несколько племен и образуют новый этнос. Пока что они малы и слабы. Занимаются сельским хозяйством, добычей руд и выплавкой металлов, в основном оловянной бронзы, но также железа, серебра, свинца, олова. Пример Каисры навел их на разумную мысль сдаваться без боя. Если не считать несколько мелких стычек, сопротивления нам не оказывали. В малых поселениях всё оставалось без изменений, если не считать, что все земли теперь принадлежали мне. Они были обмеряны и зарегистрированы. Со мной путешествовали хеттские землемеры и писари, прекрасно знающие свое дело. Позже, когда создадут полный кадастр, эти земли я раздам своим вассалам, которые будут взимать с подданных продуктовый и отработочный налоги, большую часть которых оставлять себе и за это нести службу в армии, а меньшую отправлять в столицу, место которой я пока не выбрал. Само собой, самые лучшие участки будут закреплены за мной и членами моей семьи, которая значительно приросла родственниками старшей жены Пудухепы. У нее только кузенов десятка три. В крупных поселениях, которых было одиннадцать, аборигенам предлагали уйти с ручной кладью, оставив жилища и скот завоевателям. Впрочем, к нашему приходу в поселениях почти не было жителей и скота. Кое-что успевали перехватить наши передовые отряды. В этих поселениях я оставлял гарнизон, воины которого получат земли в этих местах, чтобы дождались приезда своих семей, которые приплывут второй ходкой в Каисру, а потом по морю и по суше доберутся до места нового жительства.