Народы моря (СИ)

Нынешние аборигены вряд ли знают о существовании русских, если такое самоназвание уже существует. Не знаю, какой сейчас год и даже век, но читал, что примерно половину обитателей старинных русских городов составляют потомки тех, кто поселился там сразу после ледникового периода. Потомков славян среди них было всего четверть, но все сто процентов считали себя таковыми. Предки тех, кто в будущем будет жить на этом побережье и считать себя турками, сейчас называются данунами. Может быть, это те самые данайцы, которых надо бояться, когда приносят дары? Не знаю, но такое возможно, потому что говорят на одном из диалектов древнегреческого языка. Эйрас сказал мне, что понимает их. Впрочем, в первую встречу с данунами нам было не до разговоров с ними.

Мы вошли в залив Анталья с востока и почти достигли его самой северной точки, когда из устья небольшой реки выскочили три галеры. Две шли наперерез, а третья собиралась зайти сзади. Им надо было преодолеть пару миль, так что у нас было минут двадцать, чтобы подготовиться к встрече.

— Это дануны, — уверенно произнес Эйрас, когда увидел галеры.

Спроси я сейчас у Эйраса, чем эти галеры отличаются от ахейских или финикийских, наверняка услышу в ответ, что всем, что сразу видно, что данунские. Для меня пока что все галеры, так сказать, на одно лицо. Может быть, из-за того, что у всех на передней части корпуса нарисованы глаза.

— Дануны так дануны, — спокойно сказал я, после чего приказал: — Всем приготовиться к бою, снарядить оба дельфина: фокмачтовый на левый борт, гротмачтовый — на правый!

Экипаж полез в носовой кубрик за доспехами и оружием, и я отправился в свою каюту, чтобы с помощью раба Нецера надеть бригантину, шлем, наручи и поножи и взять лук, стрелы, саблю и кинжал. Сражение, как догадываюсь, предстоит серьезное. Это не охранники на зарплате, а пираты, по жизни голодные, отчаянные и беспощадные. Если хотя бы одна из этих составляющих отсутствует, выбирают менее доходную и интересную профессию.

К моменту моего выхода на шканцы матросы уже соорудили там небольшой шатер из кусков войлока — мой командный пункт. Наверняка среди нападающих будут лучники, а мне надо находиться на возвышенности, руководить боем. Пижонствовать, как во времена службы в британском фоте, не собирался. Береженого и бог бережет. В доспехах было парко. Сразу потек по телу пот, и я почувствовал себя килькой в собственном соку. Стало понятно, почему латные доспехи придумали на севере Европы. Здесь в них долго не походишь, предпочтешь умереть без продолжительных мучений от вражеской стрелы или меча.

В морских сражениях меня всегда удивлял диссонанс прекрасного морского пейзажа и кровопролития. На суше, по большей части, все «приземленнее», обычно пыль или дождь с грязью, вписывающиеся в чудовищность происходящего, а на море лазурная вода под чистым голубым небом, по которой движутся парусники, напоминающие бабочек с белыми крыльями, и галеры, похожие на больших стрекоз из-за ритмичных слаженных взмахов весел. Казалось бы, любуйся и наслаждайся жизнью, ан нет…

— Полрумба право! — командую я рулевому, который стоит ниже меня, на главной палубе, в похожем шатре, но полностью закрытый, чтобы даже случайная стрела не залетела, и рулит по компасу.

Ближняя к рулевому половина румпеля находится под настилом на кормовой палубе. Я слышу, как дерево с повизгиванием скользит по дереву. Создается впечатление, что под настилом прищемили щенка. Подчиняясь повороту руля, «Альбатрос» меняет курс вправо, острее к ветру и врагам. Пиратов не настораживают наши действия. В эту профессию идут только самоуверенные, чтобы не сказать отмороженные. Матросы успевают наладить паруса до того, как две галеры выходят на дистанцию выстрела из лука, и прячутся за фальшборты и в других нычках. Это тоже не кажется странным морским разбойникам, которые уже приготовили щиты, чтобы прикрыть гребцов от наших обстрелов. Наверное, радуются, что никто по ним не стреляет. Галеры, атакующие нас с носа, четко и синхронно подходят к паруснику одна с левого борта, другая с правого, вовремя убирают весла, умело цепляются за наш фальшборт баграми с длинным рукоятками. Судя по слаженности действия, мы далеко не первые и даже не в первом десятке их жертв.

— «Дельфины» за борт! — командую я.

Гротмачтовый вынесли маловато, поэтому приказываю добавить еще немного, после чего рявкаю:

— Отпускай!

Грохот, треск, крики. Оба «дельфина» быстро поднимаются, перемещаются чуть в сторону нашей кормы и падают во второй раз. Вижу, как гротмачтовый падает на сидящего на банке гребца, вминает его, вдавливает вместе с обломками банки в днище, которое не пробивает.

— Еще раз! — командую я.

После третьего падения «дельфинов» в дело вступают мои лучники. Они практически в упор расстреливают тех пиратов, которые пытаются перебраться с тонущих галер на парусник. Мы, конечно, не против, чтобы они оказались в трюме «Альбатроса», но только без оружия и по строго отведенному маршруту. Пока они не поймут это, будут погибать.