Народы моря

— У нас заказов много, народ богатый, никого не боится, так что работайте, богатейте, — шутливо сказал я, после чего поинтересовался: — Сидонцы боятся, что нападу на их город?

— После того, как ты захватил Угарит, этого боятся все города, — уклончиво ответил он.

Я расспросил его о гарнизоне и крепостных сооружениях Сидона. Город больше, многолюднее, сильнее и богаче Угарита. К тому же, постоянно воюет с соседями, как на море с другими финикийцами, так и на суше с небольшими городами и кочевниками, приращивая за их счет свои владения. Но и у меня теперь большая армия. Стоит кинуть клич, как сбегутся искатели наживы со всего Средиземноморья. Не то, чтобы я был слишком злопамятным, однако не забыл гадости, которые сделали мне жители этого города. Да и всегда найдется уважительная причина для нападения на того, кто намного богаче и слабее тебя.

В конце зимы, когда заканчивал постройку второго судна, я собрал городской Совет. В Милаванде самая, по моему мнению, жизнеспособная форма правления — аристократическая республика. Право голоса имеет только тот, кто платит налоги на сумму, превышающую двенадцать серебряных шекелей. Во столько нам обходится в год один городской стражник. Жизненно важные вопросы принимаются на Совете. Он состоит из правителя, то есть, меня, и восьми советников. Если больше девяти человек, совещания превращаются в борьбу группировок. Каждый год два члена Совета переизбираются, лишаясь права быть избранными следующие четыре года. Сколько лет советовал, столько отдыхай. Должность не хлопотная и доходнее на порядок, чем у стражника, не говоря уже о косвенных надбавках, так что от желающих нет отбоя. Шесть из восьми советников — командиры отрядов, включая Эйраса и Пандороса. Еще два места достались купцам: моему тестю Потифару и Тушратту, который перебрался к нам на постоянное жительство. Все они входят в первую десятку самых богатых горожан. Обычно они лишь утверждают предложенные мной законы или решения по важным вопросам, но в том случае (я ведь, такой умный и образованный, не вечно будут здесь править, хоть и Вечный Капитан), если Совет большинством голосов выступит против правителя или не сможет по какой-то причине принять решение, вопрос будет перенесен на тайное всеобщее голосование. Каждый получает два камня, белый (за) и черный (против), и один бросает в первый кувшин, а другой — во второй. Каких камней будет больше в первом кувшине, такое решение и будет принято. Второй кувшин для проверки и сохранения тайны, кто как проголосовал. Я перенял этот способ голосования у древних афинян, а они, как теперь понимаю, переймут у Милаванды, то есть, у меня.

— После весенней ярмарки собираюсь в поход. Вместо меня правителем останется Потифар. Каждый из вас, кто отправится со мной, может вместо себя оставить советником любого достойного человека, — поставил я в известность.

Командиры отрядов загудели одобрительно. Они уже засиделись дома. Обрадовался и мой тесть. Любит он власть, как я арбузы.

— Добыча предполагается большая, так что передайте всем, что возьму с собой тех, у кого есть галера или круглое судно, — продолжил я.

— На какой город собираетесь напасть? — поинтересовался Тушратт.

— Почему спрашиваешь? — задал я встречный вопрос.

Не то, чтобы я подозревал его в шпионаже, но мой вопрос сразу отшибает любопытство.

— Что знают двое, знает враг, — повторяю я чью-то мудрость из двадцатого века, а, может быть, свою, прорвавшуюся через сколько-то десятков веков и вернувшуюся к истоку.

Дальше мы быстро обсудили текущие дела. У командиров не было желания трепаться, спешили поделиться с подчиненными приятной новостью. Война — это вариант Ящика Пандоры: в ней можно оказаться, но нельзя покинуть живым, потому что будет в твоей крови до смерти, даже если больше никогда не возьмешь в руки оружие.

Глава 57

В городе Угарите ждали нас. Да и трудно скрыть перемещение каравана судов, растянувшегося на несколько миль и везущего около десяти тысяч воинов. Признаюсь честно, я не ожидал, что желающих набежит так много. Предполагал, что в лучшем случае будет вдвое меньше. Поскольку сами они считать не умели, а у меня не было ни сил, ни желания делать это, нашел простой выход: экипаж малой галеры приравнивался к отряду из пятидесяти человек, средний — семидесяти пяти, большой — ста, а круглого судна, которых прибыло одиннадцать — ста пятидесяти. Поскольку галеры и круглые суда были разные, на некоторых отряд был больше, на некоторых меньше. Долю от общей добычи будет получать командир и делить по их внутреннему договору.

Когда мы остановились на ночь у стен города, ко мне пришел Никмадду со свитой, чтобы заверить в верноподданничестве. Наверняка кое-кто из свиты и влиятельных горожан убеждал его, что зря подчинился какому-то морскому разбойнику, что выгоднее было бы дружить против Та-Кемета. Войско, расположившееся на ночь под все еще разрушенными стенами, должно было напрочь выгнать крамольные мысли из молодой и глупой головы правителя.