Народы моря

— Каждому воину дадут по пять бронзовых или железных колец, командирам отрядов — по пять золотых, а тебе — сто золотых, — продолжил кикон.

— Мне пусть столько и остается, а вот воинам по пять бронзовых и пять железных и командирам по десять золотых, — потребовал я.

Торговаться у фригов не принято, поэтому Мита сказал:

— Я передам твои условия. Уверен, что согласятся.

Он собрался было сразу уйти, но я предложил отобедать вместе со мной:

— Мы же вместе с тобой захватывали Апашу, боевые побратимы.

Миту это польстило. Мне кажется, культура человека определяется падкостью на лесть: чем культура выше, тем больше тебе надо скормить лести, чтобы повелся.

Мы расположились в тени высокого платана, серо-зеленый ствол которого был в два обхвата. Нецер подал нам только что запеченный шашлык из ягненка. Парное мясо порезали на кусочки и запекли на углях от сгоревшей акации. К шашлыку раб подал красное вино, конфискованное у фригов. Их вино мне нравится больше, потому что слаще, чем то, что делают в Милаванде или на бывших хеттских территориях. В еде фриги неприхотливы, основной пищей считают хлеб и ячменные каши. Мясо в больших количествах едят редко, по праздникам или во время удачных походов. Готовят его незамысловато, на вертеле. Шашлык показался Мите верхом кулинарного искусства.

— На кого ты дальше пойдешь? — насытившись, спросил кикон.

— Пока ни на кого, — ответил я. — Мне надо отражать нападения в другом месте, на заходе солнца, за морем.

— Жаль, а то бы я присоединился к тебе со своим отрядом! — сказал он.

— Если здесь куда-нибудь пойду, ты узнаешь и присоединишься, — предложил я.

— Нам некогда ждать. С севера постоянно приходят другие наши племена, им нужны земли. — рассказал Мита.

— Идите вдоль северного берега моря, на земли касков, — подсказал я. — Те, кто хочет более спокойной жизни, пусть переселяются на мои новые земли за морем. Перевезу их туда бесплатно.

— Там хорошие земли? — поинтересовался он.

— Если и хуже этих, то не намного, — уклончиво ответил я.

— Скажу своим. Может, кто согласится, — с сомнением молвил кикон.

На прощанье я подарил Мите бронзовый шлем убитого мной знатного воина. Оказывается, раньше принадлежал шлем самому авторитетному из фригских вождей, который пытался объединить весь народ под своей властью. Получается, что я разбил надежды фригов на государственность. Вот так вот, как слон в посудной лавке, неуклюжими движениями меняю историю народов, стран и империй, создавая проблемы будущим историкам, которым придется придумывать логичные научные обоснования нелогичным событиям.

Глава 89

Два года я прожил тусклой мирной жизнью. Строил и укреплял Пуплуну, которая обзавелась стенами семиметровой высоты и одиннадцатью десятиметровыми башнями, которые назвали в честь других наших городов. Двенадцатая башня, восемнадцатиметровая, располагалась на территории дворца, вырастала из двухэтажной казармы, в которой обитала охрана и почетный караул, сопровождавший меня в путешествиях по стране. С этой башни часовые время от времени сообщали о появлении в поле видимости судов, сухопутных купеческих и крестьянских караванов и военных отрядов. Последних было мало. Обычно это правитель какого-нибудь из наших городов ехал со свитой ко мне. Зато купцов и крестьян становилось с каждым годом все больше. Свободных земель у нас было много. За эти два года я приказал осушить болота в окрестностях Пуплуны. Теперь там были поля, дававшие очень хорошие урожаи зерновых и овощей, которые крестьяне продавали в городе. Приезжали люди разных национальностей и из разных мест. Тех, кто добирался сперва до Милаванды, перевозили бесплатно на судах, идущих сюда, если имелись свободные места. Были среди переселенцев и фриги, которых я с удовольствием делал своими крепостными, давая им участки неподалеку от столицы. Хорошие хлеборобы всегда в цене. Видимо, я недаром подарил Мите шлем.

По возвращению из похода меня ждала Пудухепа с радостной новостью, что она готова зачать наследника. Несмотря на мою теоритическую подготовку и богатый практический опыт, старшая жена упорно не хотела беременеть. Случилось это только в начале зимы. Через месяц после нее залетела теперь уже младшая жена Хана, а потом и одна из наложниц, хеттка по имени Капурти. Подданные сочли это хорошим знаком, милостью богов. У правителя даже личная жизнь — государственная политика.

Весной мои суда привезли дань из Гирии и весть о том, что Эфея родила сына Миноса и стала регентшей при малолетнем правителе. На обратном пути они отвезли ей мои подарки и послание, в котором говорилось, что отныне гирийцы будут платить мне символическую дань — бронзового быка весом в десять мин. Богу грозы Тешибу нравятся такие статуэтки.

Осенью обе жены и наложница увеличили мое семейство. Сын от Пудухепы получил имя своего деда по матери Суппилулиум. Сына от Ханы я назвал Ромулом. Может быть, его потомки станут основателями Вечного Города. Или так подумают историки, если найдут упоминание о моем сыне в сохранившейся записи. Наложница Капурти нарекла свою дочь Архуваси.