Народы моря

Правитель Каркемиша учел некоторые ошибки своего шурина. О том, что нападем на него, знал заранее, поэтому подготовился. Большая часть пути проходит по горам, и в каждом месте, где была возможность устроить засаду или хотя бы приостановить нас, это сделали. Постоянно приходилось высылать отряды на склоны ущелий, чтобы сверху не посыпались камни. Днем и ночью выставлял усиленные дозоры, потому что покоя нам не давали сутки напролет. Кстати, отряд Пандороса разбили во время обеденного привала, когда воины после сытного обеда кемарили в тенечке, а вместе с ними расслабились и часовые. Видимо, Тальми-Тешшуб решил измотать нас. Глядишь, передумаем нападать, пойдем поищем более слабую добычу. Несколько отрядов «охотников» так и поступили, потихоньку отстав и исчезнув в неизвестном направлении. У остальных хватило сил и терпения дойти до долины, в которой протекала река Евфрат и находился город Каркемиш.

Хурриты называют реку Перат (Сладкая вода). Египтяне обозвали «Рекой, текущей в обратную сторону». Ведь каждый житель Та-Кемета знает, что нормальная река Х’ти течет с юга на север, а севера на юг может течь только ненормальная. Евфрат здесь вырывается из горного ущелья в неширокую долину и постепенно превращается из горной реки в более медленную и спокойную. Долина то расширяется, то сужается горными отрогами, которые река огибает, образовывая излучины. На этих излучинах и поселились люди, чтобы вода с трех сторон защищала от нападения врагов. В долине по берегам реки расположены поля, а на склонах гор — деревни, сады и виноградники. Добираться сюда трудно, поэтому армии захватчиков появляются редко и в основном с юго-востока вдоль русла Евфрата, который вытекает на широкую и плодородную Месопотамскую низменность. Если же появляются с запада или севера, то мстят за все лишения, перенесенные по пути.

Армия Каркемиша не решилась дать нам бой на подходах к городу. Основную ее силу составляют колесницы, а сюда, догадываюсь, долетел слух, как быстро и легко расправились мы с хеттскими. Каркемишцы спрятались за высокими стенами, сложенными из крупных камней. С трех сторон, по берегу реки, изогнувшейся здесь, были стены высотой метров шесть, а с четвертой — восемь. Плюс девять одиннадцатиметровых обычных башен и три пары двенадцатиметровых фронтальных у трех ворот. Двое ворот выходили на берег реки и лишь одни — на другую сторону. У них тут не только река течет неправильно, но и ворота расположены не как в нормальных городах. Евфрат сейчас был мелок, отступив от стен метров на тридцать. На оголившемся дне стояли десятка два круглых лодок, сплетенных из лозы и обтянутых шкурами, которые при нашем приближении были перетащены в воду и отправлены нагруженными вниз по течению. Может быть, это, как обычно, купцы сплавили свой товар в города в Месопотамской долине, а может быть, эвакуировались предусмотрительные, причем не самые шустрые. У них было время удрать вниз по течению всем городом. Разве что правитель не позволил. Раз он погибнет, пусть и остальные тоже.

Глава 91

Жаркое солнце спряталось за горизонтом несколько минут назад. От каменистой почвы все еще продолжают подниматься струи горячего воздуха, искривляющие действительность, если смотреть через них. Кажется, что массивные городские стены покачиваются, как картонные. К сожалению, стоят они крепко и на скале. Только в одном узком месте в северной части на берегу реки фундаментом им служит известняк. Там сейчас пленные крестьяне долбят камеру под присмотром Халкеуса. Ахеец, поднаторевший на предыдущих осадах, неторопливо отдает распоряжения. В его словах слышна непоколебимая уверенность, что камеру мы вырубим и крепостную стену обрушим, несмотря на то, что осажденные недавно сделали ночную вылазку, убили часть рабочих, своих земляков и, возможно, родственников, а остальных забрали в город, и разрушили и сжигали защитные щиты и прочие приспособления. Завидев меня, Халкеус оставляет «саперов» в покое.

— Все восстановили, работы опять идут полным ходом, — докладывает он. — Как бы каркемишцы опять не напали и не порушили. Сегодня кто-то важный приходил на башню, смотрел, что мы делаем. Свита с ним была большая.

— Значит, обязательно нападут, — сказал я, — поэтому, начиная с сегодняшней ночи, когда стемнеет, тихо уводи рабочих в лагерь. Вместо них здесь до рассвета будут воины.