Народы моря

Не думаю, что у египтян остались в резерве крупные отряды, способные напасть на нас с тыла или флангов. Вся их армия перед нами, рубится с моими пикинерами и стремительно редеет. В начале сражения египетские копейщики были построены в двенадцать шеренг, а теперь сократилась до девяти, а кое-где и до семи. Теперь наша очередь ударить с флангов и тыла. Я видел, как на правом фланге отряд Пандороса легко потеснил вражеских стрелков и легких пехотинцев и надавил на правый фланг копейщиков. На левом события развивались медленнее. Отряд Эйраса увлекся погоней за лучниками и пращниками, позабыв о главной задаче. Я уже собрался направить к нему посыльного и напомнить, какая есть его задача, но Эйрас и сам вспомнил и развернул свой отряд. Как ни странно, получилось даже лучше. Его пикинеры надавили на врага с тыла — и египетские копейщики резко сместились к центру, сломав там строй, а потом все вместе побежали, бросая щиты и копья.

— Фаланга, вперед! — скомандовал я.

Движение началось до моего приказа. Поддавливаемые задними шеренгами, передние, лишившись сопротивления, пошли за удирающими врагами. Теперь они будут шагать, пока не упрутся в обоз, который лучше любого вражеского войска сломает их строй, превратит в толпу грабителей.

Поняв, что сражение можно считать выигранным, я приказал Пентауру:

— Объезжай фалангу по правому флангу и гони за удирающими!

Многотысячная египетская армия превратилась в стало перепуганных баранов, которое ломилось, не думая и не оглядываясь. Струсивший должен спиной чувствовать дыхание смерти, слушать сзади крики убиваемых соратников. Иначе остановится, осмелеет, организуется в боевую единицу и окажет сопротивление. К тому же, гонясь за убегающими, можно практически безнаказанно уничтожать их. Чем больше перебьем сейчас, тем меньше возни будет во время следующего сражения. Я не сомневался, что это не последнее. До столицы Нижней земли идти и идти, а есть еще и Верхняя, которая не подчинилась гиксосам и сумела со временем отвоевать все потерянное и даже прихватить много чужого.

Наши колесничие на обоих флангах без приказа бросились преследовать врага. Мне пришлось догонять их. Сперва ехали медленно, стараясь не угодить в собственные ямы-ловушки. Миновав условную линию, которая теперь была обозначена сломанными, египетскими колесницами, начали набирать скорость. Я приказал Пентауру сместиться в центр, где толпа удирающих была плотнее. У многих спина была ничем не защищена. Я колол их новым копьем длиной метра три. Древко было тонкое и твердое, из кизила. Дерево это настолько прочное, что из него даже кинжалы делают. На древке трехгранный наконечник длиной тридцать сантиметров, изготовленный из нержавеющего железа. Он легко прокалывает человека, если не попадает в крупную кость. Сколько перебил врагов — не помню. Вначале считал, но на третьем десятке сбился и бросил. Бил на выбор, пока не устала рука.

Уцелевшие египетские колесничие попытались остановить удирающих возле обоза. Дезертиры просто огибали их по дуге, не желая погибать. Поняв, что сейчас погоня доберется и до них самих, элитные египетские воины драпанули с такой быстротой, на какую были способны их легкие колесницы.

Обоз из нескольких сотен нагруженных арб и тысяч вьючных животных и лагерь с роскошными шатрами фараона и старших командиров были оставлены нам. Шатер фараона изготовлен из плотной белой ткани, украшенной нашитыми на нее золотыми силуэтами богов и столбцами иероглифов, как мне сказали, заговоров от всяких бед, включая поражение в бою. Видимо, или заговоры не те, или нашили их неправильно, или сделали это нечестивые. Иначе бы обязательно сработали, и победа была бы за египтянами, даже если бы они не сражались. Внутри у дальней стенки стояло широкое ложе — рама из черного дерева с переплетенными ремнями, на которые была положена пуховая перина и три пуховые подушки, накрытые покрывалом из леопардовых шкур. У правой стенки шатра располагался круглый столик со столешницей, инструктированной в шахматном порядке квадратными пластинками из желтовато-белой слоновой кости и серовато-коричневой носорожьей. Я еще подумал, что это шахматы, но клеток было меньше шестидесяти четырех. На столике стоял стеклянный, почти прозрачный кувшин с белым вином и два золотых стакана емкостью грамм на сто пятьдесят. Три складных стула были с сиденьями из толстой носорожьей кожи. У левой стенки занимали места три больших резных лакированных сундука из красного дерева. В первых двух лежала одежда и обувь, а третий почти доверху был забит золотыми мухами, львами, браслетами, ожерельями. Видимо, предназначались для награды отличившихся в этом сражении. Придется мне вручать награды вместо фараона и не той армии, которой хотел он.

Глава 107