Нарративная экономика. Новая наука о влиянии вирусных историй на экономические события

Рис. 10.2. Частота использования нарративов о финансовой панике в рамках скоплений нарративов о панике на протяжении времени, по данным за период с 1800 по 2000 год. Каждая крупная финансовая паника происходила в конкретный год, но частоту упоминаний о них на протяжении времени отражает графическая структура. Она подобна графической структуре, изображенной на рис. 10.1, которая отражает частоту упоминания фразы «финансовая паника». Источник: Google Ngrams (сглаживание = 5).

После 1930 года нарратив мутировал и начал распространяться в несколько ином направлении.

Недостаток делового, а позднее и потребительского доверия связывали скорее с ощущением безысходности, нежели с внезапно возникшим страхом. К тому времени слово «депрессия» приобрело иное значение: его понимали также как психологическое состояние меланхолии или уныния. Таким образом, широко использовавшийся для описания экономического спада термин «депрессия» выражал уже новый экономический нарратив того времени, имевший связь с психологией.

В период депрессии 1930-х годов создатель опросов, ныне проводимых Институтом Гэллапа, первопроходец в сфере изучения общественного мнения Джордж Гэллап стал первым социологом, применившим научную методику проведения опросов изучения делового и потребительского доверия (5). Позднее, в 1950-х годах, психолог Джордж Катона из Мичиганского университета занялся разработкой «Индекса настроения потребителей». Центр изучения общественного мнения при Мичиганском университете до сих пор публикует этот созданный Катоной в 1952 году индекс. Спустя некоторое время, в 1966 году, членами организации Conference Board был разработан «Индекс потребительского доверия». Принцип оценки обоих индексов основан на анализе ответов потребителей на вопросы о том, каково, на их взгляд, состояние экономики на текущий момент и как оно может измениться в краткосрочной перспективе. Ни один из вопросов, используемых для построения этих индексов, не затрагивает тему банковской паники или внезапного бегства инвесторов. Это говорит о том, что представления о бизнесе изменились. Однако эти изменения нельзя считать окончательными, и нарративы о финансовой панике имеют шанс возродиться и сегодня. Это, например, мы могли наблюдать в 2007 году в ситуации с британским банком Northern Rock – первой банковской паникой в этой стране с 1866 года.

Психология массового поведения становится вирусным явлением

Нарративы о финансовой панике имеют весомую психологическую составляющую. И особую значимость в данном случае представляет психология толпы. Опубликованная в 1841 году книга Чальза Маккея Memoirs of Extraordinary Popular Delusions («Наиболее распространенные заблуждения») впервые привлекла внимание общественности к концепции психологии толпы. После выхода в 1895 году книги Гюстава Ле Бона The Crowd («Толпа»), ставшей бестселлером, это понятие получило широкую популярность. Примерно тогда же психология толпы стала объектом повышенного внимания масс. И в дальнейшем интерес к этой концепции нарастал подобно эпидемии, пока популярность ее не достигла пика в 1930-е годы. Рост числа упоминаний о «психологии толпы», судя по всему, происходил параллельно с бурным ростом фондового рынка на протяжении 1920-х годов.

Рис. 10.3. Частота упоминания в печатных изданиях понятий «внушаемость», «самовнушение» и «психология толпы» в период с 1800 по 2008 год.

На этом рисунке показаны три повторения эпидемии нарративов о доверии в несколько различном обрамлении и контексте. Источник: Google Ngrams, без сглаживания.

Тесно связано с концепцией психологии толпы понятие внушаемости, суть которого заключается в том, что человек бессознательно подражает действиям других людей и реагирует на их поведение. Это слово, впервые прозвучавшее в конце XIX века, по-видимому, играет ключевую роль в созвездиях нарративов и популярных подходах к пониманию психологии толпы. Внушаемость и связанное с ней самовнушение (что означает практику внушения самому себе) развивались в целом в соответствии со стандартной эпидемической кривой, достигли пика популярности в 1920-е годы и с того момента в основном переживали спад (рис. 10.3). Эти концепции, вероятно, сыграли определенную роль в экономическом подъеме 1920-х и депрессии 1930-х годов.