Читаем Нарративная практика. Продолжаем разговор полностью

«Разве человек берется писать не для того, чтобы собрать самого себя из отдельных частей? Всякий раз, когда мы вступаем на порог школы или церкви, образование раскалывает нас на куски. Оно учит нас отделять душу от тела, а разум от сердца. Рыбаки на колумбийском берегу, должно быть, обладают степенью докторов этики и морали, потому что они выдумали слово sentipensante – “думающе-чувствующий”, чтобы обозначить язык, который выражает правду» (Galeano, 1992. С. 121).

Нам просто необходимо пройти по этим тропинкам, как ты думаешь?

Импровизация

Майкл, ты никогда не признавал собственную гениальность, но я бы хотел оспорить это и обратиться к твоему гению импровизации. В вашей зажигательной и крайне уважительной беседе на конференции «Эволюция психотерапии» в 2005 г. Сальвадор Минухин по-доброму настаивал, что в твоей практике есть гораздо больше содержания, чем те идеи, которыми ты ее скрепил. Ты, в принципе, согласился с этим, упомянув метафору джазовой импровизации; ее ты разместил в контексте исполнительского мастерства. Ты настаивал, что сначала музыкант учится играть на инструменте, а потом может импровизировать. Может быть, нам стоит рассмотреть эту метафору всерьез? И если да, то, возможно, нужно обратиться к педагогике импровизации и приглядеться к тому, как учат тех, кто уже достиг мастерства в своем ремесле? Почему бы нам не почитать вместе «Привычки руки» Садноу (Sudnow, 2001)? Это автоэтнографическое повествование, в котором Садноу подробно, в деталях описывает, как он стал джазовым музыкантом. А потом почему бы нам не поговорить с нашими друзьями, которые занимаются и нарративной терапией, и джазом?

В «Картах нарративной практики» нет прямых рекомендаций по импровизации, но я совершенно искренне соглашаюсь с тем, что ты сказал: сначала нужно научиться играть на инструменте, а после этого, уже освоив технику, можно импровизировать. Я всегда считал, что ты импровизируешь в рамках структурированной системы, и «Карты» дают нам множество замечательных опор и структур. Но тебя никогда не беспокоило, что без такой книги, как эта, которую читатель сейчас держит в руках, «Карты» могут превратиться в рецептурный справочник, в мануал с правилами и предписаниями, внутри которого может погаснуть и выдохнуться сам дух этой работы?

Обновление

Майкл, у меня хорошие новости! Я знаю, что ты очень обрадуешься, узнав, что уже со дня на день выйдет книга Стивена Мэдигэна (Madigan, 2011). Стивен записывал за тобой, как Босуэлл за доктором Джонсоном[20]. У него дома огромная коллекция аудиозаписей ваших с ним бесед с начала девяностых и далее. В ранних главах своей новой книги он описывает историю идей тех интеллектуальных гигантов, на плечах которых стоит нарративная терапия. Ты тоже упоминаешь эти источники в своем опубликованном посмертно интервью «Сохраняя веру» (Duvall & Young, 2009). Меня поддерживает и воодушевляет, что эта история была сохранена и записана. Всякий раз, когда я вспоминаю те годы, я думаю: как много разного мы читали по социальным наукам в те непростые, интеллектуально смутные времена!

Майкл, я хочу всерьез поговорить с тобой об одной реальной опасности: что если нарративная терапия когда-нибудь устареет? Что я имею в виду? Конечно, самым могущественным комментатором, пролившим свет на развитие общества с конца Второй мировой войны до 1980 года, был Фуко. Но с тех пор, за тридцать лет, мир уже очень сильно изменился, не правда ли? Вот что пишет Тони Джудт:

«В нашем нынешнем образе жизни есть что-то глубоко неправильное. В течение тридцати лет мы возводили стремление к материальному благополучию и удовлетворению своих эгоистических потребностей в статус добродетели. И теперь только это нам и осталось от “общечеловеческих ценностей”. Мы знаем, сколько стоит конкретная вещь, но нам неведома ее истинная ценность. Мы не требуем вынести вердикт: хорошо ли это? справедливо ли, верно ли, правильно ли? приведет ли это к улучшению общества или мира? Раньше это были политические вопросы, обсуждаемые публично, пусть на них и не было простых ответов. Нам нужно научиться заново ставить их» (Judt, 2010а. С. 17; см. также Judt, 2010b).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Психология поведения жертвы
Психология поведения жертвы

Современная виктимология, т. е. «учение о жертве» (от лат. viktima – жертва и греч. logos – учение) как специальная социологическая теория осуществляет комплексный анализ феномена жертвы, исходя из теоретических представлений и моделей, первоначально разработанных в сфере иных социальных дисциплин (криминологии, политологии, теории государственного управления, психологии, социальной работы, конфликтологии, социологии отклоняющегося поведения).В справочнике рассмотрены предмет, история и перспективы виктимологии, проанализированы соотношения понятий типов жертв и видов виктимности, а также существующие виды и формы насилия. Особое внимание уделено анализу психологических теорий, которые с различных позиций объясняют формирование повышенной виктимности личности, или «феномена жертвы».В книге также рассматриваются различные ситуации, попадая в которые человек становится жертвой, а именно криминальные преступления и захват заложников; такие специфические виды насилия, как насилие над детьми, семейное насилие, сексуальное насилие (изнасилование), школьное насилие и моббинг (насилие на рабочем месте). Рассмотрена виктимология аддиктивного (зависимого) поведения. Описаны как подходы к индивидуальному консультированию в каждом из указанных случаев, так и групповые формы работы в виде тренингов.Данный справочник представляет собой удобный источник, к которому смогут обратиться практики, исследователи и студенты, для того, чтобы получить всеобъемлющую информацию по техникам и инструментам коррекционной работы как с потенциальными, так и реализованными жертвами различных экстремальных ситуаций.

Ирина Германовна Малкина-Пых

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука