Нартов

Академики Крафт, Винсгейм, Гейнзиус были крупными учеными, но Нартов имел перед ними решающее преимущество, почему он с самого начала и занял принципиально иную позицию. Он тоже сразу разгадал, что изобретение Лаврентьева является не чем иным, как попыткой создать машину «вечного движения». Как выдающийся инженер с огромным опытом, Нартов уже давно пришел на основе своей научной и практической деятельности к важнейшему теоретическому выводу: никакими ухищрениями механизм, дающий «вечное движение», создать нельзя. А как человек прямой и решительный, он категорически заявил, что «вечный двигатель» — химера. Следовательно, изобретение Лаврентьева беспочвенно, никаких денег выдавать не следует, заниматься здесь нечем, так как ни таким, ни другим способом нельзя создать механизм, дающий «вечное движение». Чтобы оценить всю глубину этого решения, следует вспомнить, что это произошло за десять лет до открытия Ломоносовым закона сохранения вещества и движения и почти за сорок лет до того, как тогдашний передовой центр науки — Парижская Академия приняла решение не рассматривать проекты «машин вечного движения».

Очень четко выступая против несостоятельных технических предложений, Нартов вместе с тем постоянно поддерживал правильные решения, помогал росту техников. Вместе с Эйлером и Крафтом он занимался в 1739 году свидетельствованием знаний адмиралтейского подмастерья Андрея Матюнина, дал ему ценные советы, помог стать машинным мастером.

Нартов и в дальнейшем принимал участие в решении технических вопросов, экспертизах вместе с таким корифеем науки, как Леонард Эйлер.

Научное творчество Нартова получило в Академии свое наиболее яркое проявление в связи с его метрологическими исследованиями.

Большая государственная научно-исследовательская работа по метрологии была начата по почину Нартова еще в 1736 году, то есть в год его официального прихода в Академию. Эти исследования основывались на научных принципах, разработанных во время его деятельности на московских монетных дворах.

Глава монетного ведомства империи М. Г. Головкин, с которым у Нартова был конфликт в 1734 году, оказался вынужденным принять его предложения и превратить их в общегосударственное дело. Сенат по представлению Головкина утвердил для разработки и внедрения предложений Нартова новый государственный орган — Комиссию об учреждении весов и мер.

Душой всего дела, наиболее деятельным участником работ Комиссии стал Нартов. Научные принципы, разработанные им в Москве, он теперь применил на практике. Центром всех метрологических работ стала его лаборатория. Здесь он собирал для поверочных работ, изучал и сопоставлял весы из Коммерц-коллегии, Монетного двора, Петербургской портовой таможни и других учреждений, применявшиеся для важнейших государственных целей.

18 ноября 1737 года Нартов пригласил в Лабораторию механических и инструментальных наук М. Г. Головкина и членов Комиссии и доложил о результатах поверочных работ, произведенных им с целью выяснения, «не имеют ли те весы каких неисправностей, через которые могут в народе обманы происходить».

Нартов установил неисправность и неточность всех обследованных весов. По поручению Комиссии он исправил лучшие из отобранных им весов, о которых записано в документе: «удостоенные от асессора механики с товарыщи».

Слова «с товарыщи» показывают, что Нартов и в данном случае работал с коллективом и возглавлял эту коллективную работу. Так он действовал всегда, как организатор, руководитель и вдохновитель коллективных работ с товарищами и учениками.

В документе Нартов своеобразно назван «асессором механики». Так он титулуется и в других бумагах, в том числе подписанных «главным командиром Академии» Корфом. Такого звания не существовало. Нартов имел в то время чин асессора. Однако в глазах всех, вплоть до президента Академии, он был неразрывно связан с техникой, прежде всего с механикой. Вопреки табели о рангах и общепринятым академическим званиям в документах появилось упомянутое звание асессора механики, отражавшее понимание широкими кругами роли Нартова как выдающегося техника. В глазах масс он уже давно был и профессором механики и народным академиком.

Нартов так умело вел метрологические работы, что Комиссия об учреждении весов и мер предложила Академии наук продолжить все интересующие ее работы «купно и с Нартовым». Вместе с группой академиков он вел исследования в своей лаборатории. Подписи на заключениях этой группы ученых располагались в таком порядке: «Асессор Андрей Нартов. Леонард Эйлер. Георг Вольфганг Крафт».

Право первой подписи показывает, что Нартов был, как мы сказали бы теперь, председателем академической комиссии, в состав которой входили академики: величайший математик и механик XVIII века Эйлер и выдающийся механик Крафт. Вместе с ними он провел большие работы по исправлению применявшихся и созданию новых приборов для взвешивания.

Предложения Нартова об изучении всего предшествующего опыта и создании единых общегосударственных эталонов весов и мер были, наконец, осуществлены.