Нарциссы (СИ)

Однако Юлю такое положение вещей совсем не устраивало. Она хотела видеть его каждый день. Она начинала сходить с ума, если не получала ежедневную порцию его чуть хриплого голоса, шепота на ухо, его поцелуев и прикосновений. И с каждым днем, проведенным вдали от него, ей становилось все хуже. Ей хотелось все большего.

Вечером в среду зарядил дождь, и Юля позвонила Виктору Валентиновичу на дачу, надеясь, что в такую погоду он все-таки решит приехать в город и провести с ней несколько дней. Они не виделись уже неделю, и что-то огромное, засевшее внутри Юли, разрывалось, настойчиво просилось наружу, и Юля была уверена, что оно убьет ее, если не дать ему выхода.

Но Виктор Валентинович не разделял ее желания.

- Нет, я все-таки останусь здесь. Так будет лучше, пойми, Юля.

- Кому лучше?! – закричала Юля, чуть не плача. – Я скучаю по тебе! Я с ума схожу! Мне плохо! Неужели ты не понимаешь?

Он молчал какое-то время, а потом сказал тихо:

- Понимаю.

- Тогда почему? Почему ты не можешь приехать?! Я хочу просто увидеть тебя, неужели это так много?

- Юля, пожалуйста… Я всего лишь прошу тебя еще немного подождать.

- Сколько? Сколько мне еще ждать? Три месяца, пока ты не разведешься? Я так не могу! И если ты не приедешь ко мне, то я приеду к тебе! Приеду прямо сейчас!

- Юля… пожалуйста! – повторил он с отчаянием. – Не надо! Оставайся дома, я приеду.

- Ты лжешь. Ты совсем не умеешь лгать. Как в прошлый раз, когда ты сказал, что приедешь, а потом наврал, что опоздал на последнюю электричку. Что происходит с тобой? Почему ты избегаешь меня?

- Юля… – прошептал он беспомощно.

Но Юля бросила трубку. Ее не устраивали его оправдания. Чего он боится? Юля начинала чувствовать себя отвергнутой, и это задевало ее гордость.

Поэтому в тот вечер она, недолго думая, достала из-под кровати рюкзак, бросила туда чистое белье и вещи первой необходимости, проверила, хватит ли в кошельке денег на билет, и отправилась на вокзал. Она знала, что как раз успеет на следующую электричку. И ей было абсолютно все равно, что у нее нет денег даже на обратную дорогу. Она была бы рада вообще не возвращаться обратно.

Пока она ехала в электричке, дождь припустил еще сильнее. Начался настоящий ливень. Конечно же, зонтика у Юли не было. Но ей было наплевать. Ей на все тогда было наплевать. Она жила от одной встречи с ним до другой. И все, что существовало между этими встречами, было пылью, было ничего не значащей пустотой.

Возможно, именно поэтому, когда их встречи закончились, когда Виктор Валентинович исчез из ее жизни, Юля и сама превратилась в пустоту. Юля часто думала, что та деталь, которой всегда не хватало в ней – это душа. Душа делает людей людьми, делает их неповторимыми индивидуальностями, уникальными и прекрасными в этой уникальности. А у Юли не было души с самого начала, потому что кто-то наверху забыл положить душу в ее грудную клетку. И там образовалась пустота. Восемнадцать лет Юля жила с этой пустотой и не особенно страдала по этому поводу. Но потом она встретила Виктора Валентиновича, и он занял в ней то место, которое должна была занимать ее собственная душа. Заполнил пустоту.

Иногда Юля тосковала по своей утраченной детали – душе. Она не хотела снова становиться пустой и сопротивлялась этому изо всех сил. Она злилась на Бога за то, что Он не подарил ей счастье самодостаточности. Ведь без души она никогда не сможет быть счастлива одна. Ей постоянно придется искать кого-то, кто заполнит пустоту кокона в ее грудной клетке.

Она не знала, кто она. Не знала, какая она. Она знала себя только вместе с Виктором Валентиновичем. В его проекции существовала и она сама.

Когда Юля вышла из электрички, дождь моментально заключил ее в свои ледяные объятия. От станции до домика Виктора Валентиновича было около десяти минут пешего ходу, и когда Юля преодолела эти десять минут, на ней не было ни одного сухого места. Промок даже мобильник в ее сумке.

Ворота его дома были заперты, и Юля достала телефон, чтобы позвонить ему. Она хотела, чтобы он вышел открыть ей дверь, потому что иначе ей пришлось бы лезть через забор. И она бы сделала это, в ее решимости сомневаться не приходилось. Но мобильный промок до такой степени, что работать отказывался, поэтому Юля закричала. Она набрала в свои легкие столько воздуха, сколько они только способны были вместить, и завопила:

- Открывай! Открой мне дверь! Виктор!

Долго звать его не пришлось, потому что Виктор Валентинович услышал ее истошные вопли даже через неистовый шум дождя. Он выбежал из дома, накрыв голову каким-то большим пакетом, и открыл Юле калитку. Его лицо было перепуганным и растерянным, но в лице Юли он не нашел страха. Она смотрела прямо на него, и в ее руке был сжат сломанный мобильный телефон.

- Юля… – выдохнул учитель. – Что же ты делаешь…

Он смотрел на нее несколько секунд, а потом, словно опомнившись, попытался накрыть ее своим пакетом. Это было очень глупо, потому что Юле пакет уже ничем не мог помочь. Поэтому она отбросила его в сторону и обняла Виктора Валентиновича так крепко, что стало больно в груди.