Нарциссы (СИ)

- Не смей бегать от меня, слышишь?! Не смей так поступать! – прошептала она со злостью ему в ухо.

Он сжался на несколько секунд, а потом обнял Юлю и сказал:

- Прости. Прости. Я действительно… люблю тебя, Юля.

Юля замерла, затаила дыхание. Дождь хлестал их по плечам.

Виктор Валентинович никогда раньше не говорил, что любит ее.

- Если ты действительно любишь меня… почему ты бежишь от меня? – спросила она. – Почему ты не хочешь быть со мной?

- Потому что я боюсь причинить тебе боль. Я не хочу этого, - ответил Виктор Валентинович, уткнувшись в ее плечо. – Я не хочу, чтобы мы… слишком торопились.

- Торопились? О чем ты? Я уже почти год влюблена в тебя! Я так не могу больше! Не могу ждать, мне надоело это! Я не боюсь боли, я ничего не боюсь. Я боюсь только, что ты откажешься от меня.

- Нет, нет, - зашептал он. – Этого не случится. Как я могу отказаться от тебя, Юля?

- Тогда прекрати это! Я тоже люблю тебя. И мне мало наших редких встреч. Я хочу быть твоей.

- Юля… – он снова напрягся и чуть отстранился. – Тебе лучше пойти в дом и согреться. Я не хочу, чтобы ты снова заболела из-за меня воспалением легких.

- Нет уж! Выслушай меня! – Юля снова повысила голос. Ей было наплевать, что кто-нибудь может услышать их. Ей на все было наплевать. – Ты поступаешь как трус, слышишь? Чего ты боишься? Боишься ответственности? Боишься того, что я девственница?

- Юля! – он смутился, но Юля не отступала.

- Если тебя это пугает, я решу эту проблему! – кричала она. – Пойду и пересплю с первым встречным, ты этого хочешь?

От этих ее слов он сжался, и Юля ощутила прилив ненависти к себе. Ее слова причиняли ему боль, но она не могла остановиться. Кокон в ее груди дрогнул, и на его поверхности образовалось несколько крупных трещин.

- Юля, пожалуйста, - прошептал он и стал похож на беспомощного ребенка. – Ты же знаешь, что я не хочу этого. Я просто хочу, чтобы мы не торопились.

- Но чего нам ждать? Или может, ты боишься, что я забеременею, и тебе придется жениться на мне? Возможно, ты не так уж горишь желанием жениться, а?

Раньше Юля никогда не думала, что сможет причинить ему боль. Но сейчас причиняла. Это оказалось намного легче, чем она полагала.

- Юля, пожалуйста, замолчи, - попросил он, и голос его дрогнул.

Юля замолчала. Ее сердце колотилось как безумное.

- Замолчи, - повторил Виктор Валентинович и снова обнял ее.

Юля не знала, сколько они простояли вот так, обнявшись под дождем. За это время ее гнев успел утихнуть. Утих даже пришедший вслед за ним стыд. И Юля уже не чувствовала ничего, кроме холода дождя и жара его объятий.

Она не помнила также, как они попали в домик, и дождь остался за окном. Виктор Валентинович отправил Юлю под душ, и только согревшись под горячими струями воды, Юля наконец пришла в себя и осознала все, что она наговорила. Усталость неподъемной тяжестью легла на ее плечи.

Когда Юля вышла из душа, Виктор Валентинович сидел за кухонным столом, на котором стояли две дымящиеся чашки с чаем. В руках он вертел Юлин телефон.

- Ты знаешь, - сказал он как ни в чем не бывало. – Мне кажется, с этого телефона ты звонить уже не сможешь.

Юля коротко и хрипло усмехнулась.

- Да, мне тоже так кажется. Но это даже к лучшему. Никто не будет названивать. Никто не узнает, что я здесь.

Он только покачал головой, откладывая телефон.

- Твоя любовь к приключениям не кончится ничем хорошим.

И после этого глубокомысленного изречения Виктор Валентинович ушел в душ. Юля отхлебнула горячий чай, обожглась и отставила чашку. На улице совсем стемнело, хотя не было еще и девяти вечера. Небо почернело, где-то грохотал гром.

Потоки воды стекали по оконным стеклам. Юля смотрела на них и успокаивалась. Ощущала, как утихает боль в ее груди. Она вновь начинала чувствовать это полное равнодушие ко всему, что лежало за пределами этого момента. Что будет, когда она вернется домой? Как они проживут это лето? Что они будут делать, когда лето закончится? Что скажут ее родители?

Все эти вопросы отходили на второй план и тускнели, словно дождь смывал их с грязного стекла.

Юля взяла свою чашку с чаем и поднялась на второй этаж. Легла на кровать в «своей» комнате со звездами и забралась под одеяло. Она пила чай и смотрела то на плакат с изображением Млечного пути, то на дождь за окном. Влажные пряди волос облепляли ее лицо, и Юля догадывалась, что выглядит она не лучшим образом – измотанная и измученная, худая.

«Не удивительно, что я не привлекаю его физически, - с тоской подумала Юля. – Удивительно, как ему вообще не противно даже обниматься с такой мымрой».

Ее мрачные размышления о собственной непривлекательности прервал скрип половиц на ступеньках. Виктор Валентинович вернулся из душа и поднялся к ней. Со своей чашкой в руках.

- Не возражаешь? – спросил он, усаживаясь рядом. На нем были чистые сухие штаны и рубашка, пахнущая этим с ума сводящим порошком.

Конечно же, Юля не возражала.

Какое-то время они молча пили чай. Виктор Валентинович только спросил, не хочет ли она есть, но Юля отказалась. Когда чай закончился, она сказала: