Нарушая правила (СИ)

— Расслабься, — посоветовал ему Хань и легонько пихнул локтем в бок. — Я тоже сплю не особо тихо и мирно, но софа как аэродром, сам видишь, до утра доживём точно. Душевая вон там. Сейчас принесу тебе полотенце.

Пока Хань искал полотенце, размышлял о странностях. Чонин искрил весельем весь вечер, но мгновенно растерял задор, когда дело дошло до ночёвки. Ханю уже казалось, что Чонин его опасался. Но почему? Чонин явно не относился к тому типу смазливых мальчиков или эффектных красавцев, что могли вдохновить кого-нибудь на сексуальные подвиги — особенно на юге Франции, где это давно уже не экзотика, а требования к красавцам, соответственно, весьма высокие. Это вообще-то Ханю следовало опасаться, коль уж на то пошло, но странно вёл себя всё-таки именно Чонин.

Он пробормотал что-то в благодарность с отчётливым испанским акцентом, когда Хань сунул ему в руки пушистое полотенце, и захлопнул дверь у Ханя перед носом.

— Тебе помочь?

— Спасибо, сам справлюсь, — донеслось из-за двери.

Хань пожал плечами, огляделся и наткнулся на рубашку Чонина. Наверное, стоило её постирать. На тёмной ткани пятен не различить, но вряд ли рубашка свежая. Хань потрогал её и даже понюхал. Рубашка пахла Чонином, но Хань не сразу осознал это. Не сразу понял, что у Чонина есть свой особый запах, и что он в силах отличить этот запах от прочих. Смесь чего-то солёного, кожаного и раскалённого. Одновременно терпкий и естественный до лёгкости запах, и такой же горячий, как сам Чонин.

Когда Хань выбрался из душа, обнаружил Чонина, завернувшегося в одеяло по самые уши, на краю софы. Буквально — на краю. От замечаний Хань воздержался, дабы не нервировать Чонина. Предпочёл подождать, пока тот сам свалится на пол. Дождался. Стоило погасить свет, как раздался грохот. Хань включил свет и полюбовался на возню Чонина. Тот выпутался из одеяла, осторожно сел на край софы и покосился на Ханя.

— Я всё понимаю. Ты жуть какой стеснительный и трепетно оберегаешь личное пространство, но знаешь, тут уйма свободного места, поэтому не обязательно висеть на краю и постоянно греметь костями.

Чонин промолчал, завернулся в одеяло опять и вытянулся на софе. На пару сантиметров дальше от края, чем прежде. Хань обречённо вздохнул, решительно ухватился за одеяло Чонина и подтащил его поближе к центру софы. В ответ на возмущённый взгляд беспечно пожал плечами.

— Тут между нами целая Африка ещё поместится. И даже если ты спишь буйно, то я не хрустальный, знаешь ли.

Чонин сердито отвернулся и натянул одеяло на голову. Хань снова выключил свет, улёгся на своей половине софы и смежил веки. За спиной тихо лежал Чонин. Хань не ощущал тепла его тела, но это тепло навязчиво мерещилось. Впервые Ханю чужое присутствие казалось настолько осязаемым.

Хань сонно жмурился и улыбался под тихий плеск волн под полом и за окном. Обычно по утрам ему было немного зябко в домике на сваях, но это утро не походило на другие. Он нежился в тепле и прижимал к животу что-то горячее и пушистое. Спросонья запустил пальцы в… мех? Непослушные, но приятные на ощупь густые пряди.

Минуточку!

Хань кое-как приподнялся на локтях и широко распахнул заспанные глаза. Он лежал посреди софы, а поперёк устроился его блистающий прогулами студент. Ким Чонин, похоже, вообразил Ханя подушкой, обхватил руками и прижался щекой к животу, где задралась футболка. От горячей щеки Чонина по телу Ханя волнами расходилось тепло. Хуже того, выданная Ханем футболка болталась у Чонина на шее, словно он во сне пытался снять её. Собственно, из одежды на Чонине только эта футболка и осталась. И одеяло, обвившееся вокруг узких бёдер.

Чонин спокойно себе спал и выглядел непривычно умиротворённым. Печать безмятежности на его лице разгладила черты и немного — совсем капельку — их смягчила.

Хань растерянно провёл пальцами по тёмным волосам раз, другой и тогда лишь отдёрнул руку. Он посмотрел на часы и пробормотал:

— Ещё полчасика, так и быть…

Будить Чонина ему не хотелось. Он попытался как-нибудь натянуть футболку на соню, но не преуспел. Получилось только вовсе её снять. Чонин довольно вздохнул, что-то пробормотал по-испански, повозился, сдвинул голову к груди Ханя, крепче обхватил руками и продолжил смотреть сны.

Хань зажмурился от приятного ощущения, когда тёмные волосы пощекотали его кожу. Немного странно, конечно, лежать в одной кровати с парнем, который весьма условно тянул на ребёнка. Если не врать самому себе, то на ребёнка Чонин вообще никак не тянул. Вон какой здоровый конь. И тяжёлый, гад, несмотря на свою худобу. Ещё и «слегка одетый» в одно лишь одеяло.

Хань провалялся полчаса, потом всё же кое-как выбрался из-под Чонина и осмотрел безобразие на софе. «Безобразие» раскинулось в позе морской звезды, почуяв свободу, и тихо сопело. Хань обречённо вздохнул и накрыл «безобразие» вторым одеялом. Спохватился и сцапал будильник за секунду до звонка, перевёл на десять, завёл и поставил обратно.