Нарушения социального познания. Новая парадигма в исследованиях центрального психологического дефицита при шизофрении

Алекситимия выражается в склонности описывать внешние детали вместо внутренних переживаний, в отсутствии фантазийной продукции, в обращении к действию для выражения эмоций, в избегании конфликтов, при этом у людей с выраженной алекситимией нередко наблюдаются выраженные недифференцированные аффективные бури с разрядкой накопленных неотреагированных эмоций (Гаранян, Холмогорова, 2003). При алекситимии также имеют место «коммуникативные затруднения», пациент «обладает сниженной способностью к эмпатии», «действует без спонтанности» и «проявляет мало мимической экспрессии» (Kleinberg, цит. по: Гаранян, Холмогорова, 2003, с. 130). Указанные пункты роднят концепцию алекситимии с концепциями социального и эмоционального интеллекта, что современные авторы прямо отмечают (Velasco et al., 2006). В одном из исследований был получен важный и интересный результат, касающийся связи алекситимии со способностью к когнитивной и эмоциональной эмпатии (Москачева, Холмогорова, Гаранян, 2014). Оказалось, что высокий уровень алекситимии не мешает когнитивной эмпатии в форме способности встать на место другого при выполнении модифицированной методики определения понятий (Холмогорова, 1983а), которая была коротко описана нами во второй главе, но связан со снижением способности к эмоциональному отклику или эмоциональной эмпатии.

Родившись в психосоматической медицине, алекситимия как модель разочаровала специалистов данной области, поскольку были обнаружены многочисленные примеры высокого уровня алекситимии у больных других клинических групп – с химическими зависимостями, аффективными, соматоформными и тревожными расстройствами (Parker et al., 1993; Zeitlin, McNally, 1993; Сох et al., 1995), т. е. алекситимия стала рассматриваться в качестве неспецифического фактора, предрасполагающего как к соматическому, так и к психическому неблагополучию. Внесли свой вклад и кросскультуральные исследования, доказавшие культуральную обусловленность частоты встречаемости алекситимии в популяции (Холмогорова, 2011).

Феноменология алекситимии продолжает привлекать исследователей: установлены близость проявлений алекситимии с симптомами социальной фобии (Fukunishi et al., 1997), аутизма (Frith, 2004; Fitzgerald, Molyneux, 2004; Hill, Berthoz, 2006), с неспособностью к получению удовольствия – ангедонией (Sifneos, 1987). В последние годы импульс изучению алекситимии придали нейровизуализационные исследования (Bird et al., 2006; Maggini, Raballo, 2004), причем данная тематика заинтересовала клиницистов, активно изучающих нарушения при шизофрении – U. Frith, С. Frith, Т. Singer и других.

Таким образом, идея о дефицитарности эмоциональной сферы, особенно когнитивного аспекта эмоций, с сопутствующими нарушениями возможности саморегуляции и совладания с аффектом, роднит концепции алекситимии и эмоционального интеллекта, а в некоторой части – и социального интеллекта. Осмысление и сопоставление перечисленных понятий, а также эмпирическая верификация сходных конструктов и феноменов остается актуальной задачей для исследователей социального познания.

4.4.3. Эмпатия – сложный теоретический конструкт

Данные о нарушениях эмпатической способности у больных шизофренией все чаще появляются в публикациях (Empathy in Mental Illness…, 2007), но число таких работ невелико, а результаты по отдельным пунктам не вполне однозначны, носят полемический характер. Последнее связано со сложностью концепта «эмпатии», по-разному трактуемого исследователями и теоретиками. В одной из немногих современных отечественных работ по проблеме (Карягина, 2013), автор, проводя теоретический анализ данного концепта, отмечает наличие большого числа используемых (или использовавшихся на разных этапах и в разных научных традициях) теорий эмпатии.

Наиболее устоявшимся можно считать выделение в структуре эмпатии когнитивного и аффективного компонентов; данная дихотомия основана на очевидном разделении эмпатической способности на умение понимать другого человека и умение сопереживать ему. При этом к когнитивному компоненту эмпатии применимы уже изложенные в настоящей монографии концепты «social cognition» и «модели психического». В этой связи можно определить изучение когнитивного компонента эмпатии при шизофрении как традиционное, сложившееся направление, а наличие значительной степени выраженности дефицита этого компонента эмпатии у пациентов с шизофренией – как многократно доказанное, что и отмечают шизофренологи (Lee, 2007). Можно столь же уверенно говорить об аналогичных нарушениях у пациентов с близкими состояниями – у больных с аутистическим расстройством (Baron-Cohen et al., 1985, 1992, 1997; Leslie, Frith, 1988 и другие) или пациентов с другими нарушениями шизофренического спектра.