Нарушенная заповедь

«Чекушку давай, чекушку давай», – так интерпретировал голубиный говор местный слесарь Акимыч, помогавший матери с реставрацией антиквариата. Чекушку? Где ее взять, чекушку? Разве из материнских запасов что осталось? Пройдя мимо резного мраморного стола, за которым так хорошо сиделось всей семьей майскими вечерами, Тимур оказался у двери в пекарню. Выудил из-под ног статуи ключ.

В пекарне царил полумрак и тишина. Даже просьбы неугомонного витютня сюда не долетали. Пробежавшись глазами по полупустым полкам, Тимур обнаружил бутылку с почерневшей от сырости этикеткой. Шартрез. Эликсир долголетия. Неужели тот самый? А воспоминания уже налетели. Словно путник, пробирающийся по густому лесу, Тимур пытался осторожно отводить их руками, но они возвращались, стараясь хлестнуть как можно больнее. Мать. Отец. Карина в зеркале ванной комнаты. Ольга с потемневшими от дождя волосами. И самое страшное. То, которое он гнал от себя и которое неотвратимо настигало его. Спина Артема с торчащими, словно обломки крыльев, лопатками. Все оказалось напрасно. Уничтожив дом, он не стал счастливее ни на йоту. Воспоминания. Если бы можно было избавиться от них… Сделать операцию, вырезать часть мозга и начать все сначала.

Тимур зубами вытащил пробку из бутылки и сделал внушительный глоток. От приторной сладости перехватило дыхание. Борясь с приступом кашля, он подхватил стул, вытащил его на улицу и сел за стол. Достал из кармана фотографии, разложил на мраморной столешнице. Сразу отодвинул в сторону снимок с незнакомой парой. Туда же отправилась сумочка. Глаза слезились то ли от солнца, то ли от мороза. Тимур глотнул еще Шартреза. Новый глоток уже не вызвал неприятных ощущений, а, напротив, слегка притупил зрение, затянул мир тончайшей пеленой, сделал его более мягким и добрым. Более мирным. Как улыбка матери на фотографии.

Отец не улыбался. «Ну и куда ты теперь?» – явственно читалось в его глазах.

Куда? Однозначно – не в банк. Что он там забыл? Деньги? Да вроде не последний кусок хлеба доедает. Есть неплохой инвестиционный портфель, депозиты, изрядно подросшие за семь лет. Плюс неприкосновенный запас – наследство, оставшееся от отца. И что? Купить еще один дом? Еще одну машину? Нет? Тогда что? Испытать сомнительное удовольствие от лицезрения себя на верхних ступеньках городского бомонда? Тоже мимо. Из возможных сценариев дальнейшей жизни он отдавал предпочтение тому, что в современном мире называется дауншифтингом. Оторваться от навязанных обществом неестественных ценностей и зажить тихой жизнью в маленьком домике в горах или на берегу моря. Читать книги, смотреть фильмы и спектакли, любоваться закатами и восходами. Пытаться если не избавиться от воспоминаний, то хотя бы найти с ними общий язык, сжиться с ними.

В этот момент к воркованию голубя присоединился еще один звук – гул машины, взбирающейся по склону. Так быстро? Ну-ну… И Тимур еще раз приложился к бутылке. Тем временем автомобиль – темно-серый «БМВ», судя по всему, ровесник Артема, вкатился в открытые ворота и, не снижая скорости, понесся по подъездной дорожке. Резко сбавив темп – Тимур понял, что его убежище обнаружено, – направился по целине к летней кухне, сминая торчащие из-под снега кусты и раскачиваясь на сугробах, словно катамаран на океанской волне.

В метре от колоннады БМВ остановился; передняя дверца распахнулась, и из машины выскочил высокий, плотный мужчина лет тридцати пяти. Он помахал перед носом Тимура бордовой книжицей и только потом представился:

– Капитан Рыбак.

– Молчанов, – в тон ему ответил Тимур и, здороваясь, протянул руку.

– Молчанов Тимур Михайлович?

– Да, это я. А в чем, собственно…

И тут Рыбак заметил сумочку, найденную Тимуром в холле.

– Где они? – он схватил Молчанова за грудки.

– Кто? – от неожиданности Тимур сорвался на фальцет. Кашлянув, нахмурился и уже более твердым голосом потребовал: – Немедленно прекратите.

– Чего прекратить? Да я еще не начинал, – Рыбак легонько толкнул Тимура в грудь, и тот с грохотом опустился на стул. – Сейчас я тебе объясню, кто! – Рыбак открыл сумочку и высыпал содержимое на стол. – Это чье? – он сунул под нос Тимуру паспорт Анастасии Субботиной.

– Это? – Тимур попытался изобразить на лице удивление.

– Да, это! Брось придуриваться!

– Послушайте, гражданин капитан… – договорить Тимур не успел, потому что дверь со стороны пассажирского сиденья открылась, и оттуда вылез долговязый молодой человек с мобильником.

– Супер, Иван Станиславович! Давайте я засниму, как вы его будете…

– Отставить! – оборвал долговязого Рыбак.

– Классный ролик получится, – не сдавался хозяин мобильника. – Я еще подмонтирую, так все рейтинги на Ютубе побьет!

– Я тебе сейчас так сниму… А это что еще за пугачевский бунт? – Рыбак оставил в покое Молчанова, сосредоточившись на воротах, через которые на территорию усадьбы ввалилась внушительная толпа. – Стоять! Там же следы! – И он рванул наперерез непрошеным гостям.