Нарушенные клятвы

Я поворачиваюсь и иду к ожидающей машине. Я хочу остаться подольше, но не могу найти этому оправдания. Точно так же я не могу охарактеризовать возвращение иначе, как эгоистичное. Как только я проведу эту встречу с Лукой Бьянки, которую я организовал только для того, чтобы объяснить эту поездку моим людям, я должен покинуть этот город как можно скорее.

Или я мог бы сказать ей правду.

Она не захочет, чтобы я был рядом с ними, как только я это сделаю.

Отчасти меня привлекли в Лайле ее моральные принципы. Ее стойкость и вера в системы, которые ее подвели. Она хотела стать социальным работником и помогать таким детям, как она сама. Я должен был спросить, кем она работает. Ее мать умерла от передозировки. Если бы она имела хоть малейшее представление о бизнесе, которым я занимаюсь, я сомневаюсь, что она взяла бы мои деньги, даже если бы они были для… черт.

Я даже не спросил, как зовут моего собственного ребенка.

Я никогда не задумывался о себе как об отце, даже с тех пор, как материализовалась договоренность с Павлом жениться на его дочери. Это всегда было абстрактно. Неважно.

Знание того, что я отец, не заставляет меня чувствовать себя таковым. Я никогда его не встречал, как сказала Лайла.

Встреча с ним, знание его имени заставят меня почувствовать себя настоящим отцом.

Есть мимолетный шанс, что я смогу это осуществить. Я не рискну приехать сюда еще раз — никогда.

Я не уверен, о чем я буду сожалеть больше. Точно зная, чего я лишаюсь, или зная, что он где-то рядом, но ничего больше.

Дверца захлопывается, когда я забираюсь обратно в ожидающую машину. Я измучен неуверенностью в том, что делать, парализован нерешительностью. Это совершенно нехарактерно для меня. Обычно я горжусь своим умением принимать решения. Это неотъемлемая черта успешного лидера.

Я достаю телефон и звоню Григорию, который сидит в машине позади меня.

Он не задает вопросов, когда я говорю ему остаться с Виктором и наблюдать за зданием. Принимает указание сообщать мне обо всем подозрительном без колебаний.

Это помогает немного успокоить хаос в моей голове, когда я даю сигнал Андрею трогаться с места.

Здесь нет правильного или ошибочного решения.

Это просто мое решение. Так было, когда дело касалось всего остального.

Это не будет исключением.

ГЛАВА 7

ЛАЙЛА

Телефон звонит через пятьдесят четыре минуты в течении двух часов Ника. Я бросаю губку и вытираю руки.

Выходной во второй половине дня — это в новинку. Сегодня большинства адвокатов не было в офисе, они на юридическом семинаре в Питтсбурге. Мэри, главный секретарь, отправила нас всех по домам после обеда. Я позвонила Джун и спросила, не хочет ли она, чтобы я забрала Эй Джея из школы, когда поеду за Лео. Предполагалось, что во второй половине дня я проведу несколько часов наедине с собой, а затем удивлю Лео, забрав его.

Вместо этого я занимаюсь уборкой. Уборка из-за стресса.

Звонят из школы Лео.

Я поднимаю трубку.

— Алло?

— Здравствуйте, мисс Питерсон. Это миссис Гейблз. Как поживаете?

— Я в порядке, миссис Гейблз. Все в порядке?

— Все в порядке. Но сейчас активно бушует эпидемия простуды, и Лео говорит, что плохо себя чувствует. Он попросился к медсестре, но я не могу оставить его сидеть там остаток дня. Вы не могли бы как-нибудь забрать его пораньше?

Дерьмо.

Беспокойство смешивается со стрессом. Я не против забрать Лео пораньше. Это портит сюрприз от того, что я в кои-то веки сама забираю его после школы, и мой план сводить его за мороженым. Но больше всего меня беспокоит осознание того, что Лео будет дома, когда Ник вернется. Если он вернется.

— Мисс Питерсон? Вы еще здесь? Если это проблема, я могу отправить его в кабинет медсестры на вторую половину дня.

— Это не проблема. Я скоро буду, — говорю я.

При других обстоятельствах было бы идеально, если бы это произошло в редкий выходной день. В противном случае мне пришлось бы в панике звонить миссис Хадсон, пожилой женщине, которая живет несколькими этажами ниже и нянчится с детьми, когда Джун не свободна, и попросить ее забрать Лео, чтобы он не торчал часами в кабинете медсестры.

— О, прекрасно. — в голосе миссис Гейблз слышится облегчение. — До скорой встречи.

— До скорой встречи, — повторяю я, затем вешаю трубку. Я надеваю куртку и беру ключи, прежде чем выйти из квартиры.

Ник не назвал конкретное время. Я забыла об этом — о том, как он пускает все на самотек.

Я полная противоположность. Я расписываю свою жизнь до секунды. У меня, как у матери-одиночки, работающей на двух работах, особого выбора нет, но все же.

Ник всегда был сдержан, его вполне устраивало предположение, что все получится так, как он хочет.

Я уверена, что он мог бы появиться на своей встрече — если она действительно состоится — опоздав на несколько часов, и убедить всех, что задержка произошла по их вине.