Нарушенные клятвы

Я пытаюсь не обращать внимания на то, что эта прогулка может означать, что он может появиться, пока меня не будет, и подумать, что я передумала продолжать этот разговор. Если он так просто сдаться, то он в любом случае не заслуживает быть частью жизни Лео. Я не уверена, что он заслуживает этого, даже если он появится. В ответе на вопрос «хочешь ли ты впервые встречаетесь со своим ребенком?», не должно быть слова «сложности».

Но я знаю, каково расти без отца. Это не то, чего я хочу для своего собственного ребенка. Раздумья, сомнения в себе, «что, если». Одно дело, когда Лео был младше и легко принимал то, что нас было только двое.

Эй Джей — его лучший друг, и к тому же у него есть только мама. Но у Джун есть фотографии ее покойного мужа, держащего на руках ее сына. У него большая семья, переполненная историями о том, каким был отец Эй Джея, чтобы помочь сохранить память о нем.

У меня ничего этого нет. У Лео ничего этого нет. И чем старше он становится, тем более зияющей раной для него это становится.

В отличие от меня, зачатой из-за отчаянной попытки моей матери получить доступ к наркотикам, которые она не могла себе позволить, Лео был создан из любви. Его отец не бездельник-наркоторговец.

Ник образованный. Обаятельный. Умный. Богатый.

Я никогда не задумывалась, будет ли он хорошим отцом, когда мы были вместе. Но он тот парень, который будет отцом мечты для каждого ребенка — без усилий справляющийся со всем. Крутой и харизматичный.

Я хочу этого для Лео больше всего на свете. Достаточно, чтобы я проглотила свою гордость и сделала так, чтобы Нику было как можно проще стать частью его жизни.

Он появился меньше чем через день после того, как узнал о существовании Лео.

Это что-то значит — я надеюсь.

Как только я паркуюсь перед школой Лео, начинает идти снег. Я застегиваю пальто, прежде чем выйти из теплой машины и побежала в школу, стараясь двигаться достаточно быстро.

Когда я вхожу, Лео сидит на одном из пластиковых стульев, стоящих вдоль стены. Горячий воздух обдает меня сухим порывом, смывая остатки холодного воздуха, прилипшие к моей одежде. Я улыбаюсь миссис Нельсон, секретарше в приемной, прежде чем присесть на корточки рядом с его стулом.

— Привет, приятель. Как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке. Я сказал миссис Гейблз не звонить тебе на работу.

Что-то сжимается у меня в груди, когда я замечаю его обеспокоенное выражение лица. Беспокоится обо мне, не о себе.

Я скрываю от него свое бремя, как могу. Он ребенок. Ему не стоит беспокоиться об аренде, выплатах за машину, страховке или о чем-то еще, что не дает мне спать по ночам.

Но он умный мальчик. Он все равно замечает.

— Я рада, что она это сделала, — говорю я ему, прижимаясь своим плечом к его плечу. — У меня выходной. Я собиралась заехать за тобой после школы. Теперь у нас будет больше времени побыть вместе. — Я встаю. — Я подпишу бумаги.

Подписывая бумаги, я болтаю о кое-чем с миссис Нельсон, а затем мы с Лео направляемся на парковку. На секунду холод кажется приятным, прежде чем он становится ледяным.

Мы мчимся по асфальту, по легкому слою белого снега, который уже покрыл серый асфальт.

Лео несколько раз шмыгает носом, пока я веду машину, но в остальном, кажется, пребывает в хорошем настроении. Я паркуюсь на стоянке в конце нашего квартала, которая стоит вдвое меньше, чем аренда за одно из мест у здания, молясь, чтобы снега не скопилось слишком много. Если Лео слишком болен, чтобы идти утром в школу, мне придется менять планы. Необходимость чистить машину только сделает мое утро более беспокойным.

Черный «Ван» и красный «Мини Купер» припаркованы прямо перед зданием, под знаком «Парковка запрещена», но нет никаких признаков внедорожника, на заднем сиденье которого Ник сидел ранее. Сзади — потому что у него есть водитель. Я знала, что он состоятельный человек. Он сказал мне, что его родители были богатыми, но я не могу представить Ника живущим на средства трастового фонда.

Как только мы возвращаемся в квартиру, я отправляю Лео вымыть руки и переодеться в пижаму. Я занята на кухне, готовлю горячий шоколад и ставлю пакет с попкорном в микроволновку, украдкой поглядывая на часы на плите.

Прошло больше двух часов.

Это не должно меня разочаровывать. Это было ожидаемо. Облегчение, без осложнений.

В микроволновке раздается звон, означающий, что попкорн готов.

Секунду спустя раздается звук выстрела. Прошли годы — десятилетия — с тех пор, как я слышала выстрелы, но его невозможно спутать ни с чем другим.

Резкий и ужасающий.

Громкий и решительный.

Я бросаю молоко и бегу по коридору в комнату Лео.

Он съежился возле кровати, зеленые глаза широко раскрыты от удивления, на нем полосатая пижама с танцующими эльфами, которую ему подарили на Рождество два года назад.

Сейчас пижама слишком мала для него, рукава на пару дюймов обнажают запястья и локти. Я бросаюсь к Лео и прижимаю его к себе, ругая себя за то, что оставила телефон на кухне.

Стрельба прекратилась так же быстро, как и началась.

Мне нужно позвонить в полицию.