Нарушенные клятвы

— Они напоминают мне уроки этикета, которые моя мать навязывала нам, чтобы компенсировать разочарование от отсутствия дочери.

— Значит ли это, что ты не любишь танцевать?

Ник — это загадка. Чтобы понять его надо попытаться собрать кусочки воедино, а не просто судить по известным мне фактам.

— Я ненавижу их, — отвечает он. Затем его руки напрягаются.

Я чувствую, как напрягаются сухожилия на его предплечьях сквозь тонкий материал моего платья, и невольно вздрагиваю.

— Тебе холодно?

— Нет. — Мой ответ приходит без раздумий.

Я чувствую, как он напрягается, когда замечает мой ответ.

— Мне не противно танцевать с тобой, — говорит он, опуская взгляд, чтобы я могла видеть искренность в его взгляде.

Я делаю глубокий вдох, наполняя свои легкие кислородом, я надеюсь, что это прогонит все, что я пытаюсь игнорировать.

— Не говори со мной так, — шепчу я.

Мы находимся посреди переполненной комнаты, но такое чувство, что мир сузился до нас двоих и никого больше.

Нежность на лице Ника тает, сменяясь собранностью.

— Тогда не задавай вопросов. Я же сказал тебе, что никогда тебе не солгу.

Остаток танца мы проводим в тишине. Когда он заканчивается, Ник разворачивается и направляется к бару.

Мне хочется крикнуть ему в спину. Спросить его, почему он все так усложняет. Почему он говорит прекрасные вещи, но возвращается домой весь в крови. Почему он злодей и принц в моей сказке.

ГЛАВА 26

НИК

Я не могу отвести от нее взгляд.

Не могу избавиться от этого наваждения.

Я не знал, когда, но это определенно должно было случиться. Ни одна женщина, кроме нее, никогда не привлекала меня. И в последний раз она это сделала при совсем других обстоятельствах.

Я придал обстоятельствам больше значения, чем следовало. Единственное совпадение между нашими отношения с Лайлой в колледже и сейчас — это то, что наши чувства не изменились. Я едва могу сосредоточиться на других людях.

Каждый здесь надеется выслужиться. Это важные люди, с которыми можно поговорить, и, честно говоря, меня меньше всего волнует, что скажет любой из них. Я полностью сосредоточен на Лайле, которая, к счастью, перешла с шампанского на воду.

В моей крови нет ни капли алкоголя, и это выводит меня из себя. Я предпочел обойтись без водителя, чтобы остаться в машине наедине с Лайлой. Итак, мне приходится оставаться трезвым и бороться с эрекцией каждый раз, когда я мельком вижу ее декольте.

Люди говорят о том, что я пришел, хотя никогда не появляюсь на бессмысленных светских мероприятиях. Об американке, с которой я пришла сюда, когда я никогда не появляюсь с девушками. О хмуром выражении на моем лице, когда я обычно приветлив.

То, что ко мне подходит Павел Попов, мало улучшает мое мрачное настроение. Он пытался дозвониться до меня неделями — с тех пор, как начали распространяться слухи о моем сыне.

— Николай.

— Павел.

— Прекрасная вечеринка, не правда ли?

— Восхитительная, — бормочу я.

Попов достаточно умен, чтобы не наживать врагов из влиятельных друзей. Даже если бы он не хотел выдавать за меня свою дочь, он не стал бы упрекать меня в плохих манерах.

— Я хотел бы, чтобы сегодня мы праздновали помолвку другой пары.

— Я был занят, Павел.

— Я слышал. Ты, должно быть, сильно пострадал при взрыве на складе. — Павел наклоняется ближе, и я чувствую запах алкоголя в его дыхании. — Подпиши соглашение, и я смогу помочь.

У меня в кармане звонит телефон.

— Извини, — говорю я и отхожу в сторону.

— Мы поймали Максима Голубева, — сообщает мне Роман, как только я отвечаю на звонок на морозной террасе.

— Где?

Из восьми людей, которые ушли с Дмитрием, я хотел поймать Максима больше всех. Они с Дмитрием близки. Дмитрий полагается на него и доверяет, и Максим, вполне возможно, единственный человек, который может похвастаться таким расположением.

— На складе в Троицке. Ты был прав насчет того, что они нанесут следующий удар.

В голосе Романа безошибочно слышна гордость, и отчасти она поражает и меня. Это победа, самая близкая к поимке самого Дмитрия. Это не только моральный удар: Максим узнает о его планах. Его укрытиях. Его слабых местах.

— Может, мне его попытать?

— Нет, — отвечаю я. — Помести его в одну из камер. Дай еды и воды. Он будет ожидать, что мы будем пытать его прямо сейчас. Позволь им поверить в эту возможность. Пусть Дмитрий задумается над тем, что он нам рассказывает.

— Понял, босс.

Когда я возвращаюсь в зал, я замечаю Лайлу у бара. Я наблюдаю, как бармен пялится на ее декольте, затем опрокидывает бутылку. Она смеется, и вот тогда я теряю самообладание. Я подхожу, собственнически обнимаю Лайлу за талию и вытаскиваю ее из комнаты. По прошлым мероприятиям, которые проводились здесь, я знаю, что дальше по коридору, рядом с кухней, есть туалет.

Я провожу ее внутрь и запираю дверь.

— Что ты делаешь?

Я расстегиваю ремень.

— На что это похоже?

— Может быть, я не хочу заниматься с тобой сексом.

— Тогда уходи.

Лайла не двигается.

— Повернись, — приказываю я, вытаскивая презерватив из кармана и разворачивая его на своем твердеющем члене.