Нарушитель

Обшарпанная многоэтажка, которую не пощадило время, валявшийся на асфальте мусор, железные двери без всякого кодового замка и домофона. Подъезд вонял так же, как и все „советские” подъезды. Всё это ― типичный пейзаж московских окраин. Когда девушка ступила на порог квартиры, бабушка прижала её к себе. Она ничего не спрашивала, ничего не говорила и ни на что не жаловалась ― просто давала внучке любовь, которой ей не хватало в семье. Она всё знала о сварливом характере своей дочки, о высокомерии и жестокости своей второй внучки, о бездействии и моральной скудности своего зятя. Она не могла ничего сделать, но скорее всего ― не хотела. Потому что знала, как её дочка дорожит имиджем своей семьи, и если она вмешается, то это приведёт к общественному взрыву. Бабульки, которые тоннами жуют „семки” в подъезде, начнут говорить о том, на какие же противоправные действия шла её дочка. А значит, это Никифоровна её плохо воспитала, это она плохая мать. Своим имиджем бабушка дорожила не меньше, чем дочка. Просто в отличие от неё, она чувствовала себя виноватой за то, что выглядит в обществе нормальной, незаметной, покорной. Поэтому у неё в загашнике всегда были конфеты для любимой внучки, каждый день она готовила венгерский гуляш (а вдруг внучка придёт), всегда её жалела, любила и выдавала со своей небольшой пенсии денег на карманные расходы. Алиса любила свою бабушку. Она с ней всегда делилась переживаниями и проблемами. Плакала, не боясь, что её будут бить, ругать и т.д. Бабушка знала о жизни внучки всё, но сказать… Сказать, что отчим домогался её, требовал послушания и покорности в обмен на защиту от собственной матери ― это травмирует психику бабули. Она только начнёт причитать, за что же бог так наказал их. „Бог есть, но я в него не верю”,― решительно сказала Алиса и уехала домой.

***

Чем сильнее накалялась атмосфера, тем быстрее теряла Алиса человечность. Из ангела, который мог бы подсластить жизнь любому, она превращалась в затравленного зверька, боявшегося скрипа дверей и скрежета ключей в замке. Она старалась находиться в школе, как можно дольше, чтобы домой уже пришли мать и Наташа, чтобы не оставаться с отчимом наедине. Учителя и ученики недовольно косились на неё: „Да иди уже домой. Отдыхай. Сколько можно учиться?” „Ну сколько можно тут ходить?” „Почему она не идёт домой? Заучка.” и т.д. Действительно, Алиса многому научилась и владела многими знаниями, но ведь делала это она не из любви к науке, а, чтобы не идти домой. Когда её в очередной раз выпроводили из школы, девушка шла домой совершенно обессиленная и задёрганная. Она представляла себе раздражения и крики матери. Она чувствовала, что ещё чуть-чуть и не сдержится, ударит ту, которая ей подарила жизнь, эту грёбаную жизнь. Лучше бы отец-наркоман никогда не рождался, из-за него все страдания и проклятия. Алиса позвонила в дверь. Никого. Она открыла дверь ключами, обошла все комнаты. Странно, так поздно и никого нет. Что-то странное. Где все? „Никого нет. Нужно быстрее уйти из этой комнаты, из этой квартиры, из этого мира. Нужно срочно найти какую-то гадость. И напиться ей так, чтобы не откачали”, ― такие суицидальные мысли посетили Алису. В поисках аптечки, она перерыла всё, она сбрасывала все вещи на пол, суетилась, но кроме детского сиропа от кашля ничего не нашла. Она пошла в спальню родителей и стала искать там. Она сбрасывала всё и случайно заметила, как из чёрной неприметной коробки вылетела стопка DVD. „Смерть может и подождать, а вот что на этом DVD, я после смерти не узнаю”. Она вставила один из дисков. То, что она увидела, не просто поразило, а ввело в ступор. Эта была порнуха, но необычная, а с отчимом в главной роли, который „развлекался” с подростками, как с мальчиками, так и с девочками, да в такой форме, что детям (да и никому вовсе) лучше не смотреть, чтобы не травмировать и без того слабую психику. Но поскольку у Алисы психика слабая и нарушенная, то она просто сидела на диване и дрожала от животного ужаса, она не услышала скрежета ключей, который предвещал неминуемую опасность. Отчим влетел в свою спальню и нисколько не растерялся:

– Смотришь мой DVD-диск, с…. Ну давай, знания ― это сила, теперь ты имеешь представление о том, что мы будем делать этой ночью. И не надейся на маму и сестру, я отвёз их на дачу и привезу только завтра. Ну-с (он потёр руки) приступим, шлюшка.

Он набросился на падчерицу, стал срывать с неё одежду. Реальней было бы ожидать, что Алиса покорится и ничего с этим не сделает, но что-то в ней проснулось, что-то начало жить в ней. Она схватила огромную фарфоровую сову, стоявшую на тумбочке, и со всей силы зарядила ей по больной голове своего отчима. Он упал на пол и отключился, кровь текла по его морде. Алиса думала, что убила его, пощупала пульс. „Жив, собака. Не посадят в тюрьму”. Забрав всё самое необходимое, Алиса выбежала из этой противной и чужой квартиры. Она была полна решимости и знала, что не вернётся туда больше никогда.

***