Нарушитель спокойствия

– Особых проблем вроде нет, но, возможно, вызаметите какие-то их признаки, доктор. Собственно, я приехал лишь затем, чтобы повторно получить лекарства – вот старые флаконы с этикетками, – но уже по дороге сюда подумал, что не помешала бы и консультация.

Едва закончив последнюю фразу, он пожалел о сказанном. Доктор Роуз был маленьким, тщедушным и бледным человеком не более тридцати лет от роду, с холодными немигающими глазами. Его кабинет, затерянный в лабиринте огромного здания, еле вмещал письменный стол, два стула и психиатрическую кушетку, которая здесь выглядела явно лишней, – кто же захочет поверять свои сокровенные мысли такому депрессивному юнцу с недобрым взором, да еще в такой клаустрофобной обстановке?

Доктор прочел надписи на флаконах и потянулся к пачке рецептурных бланков:

– Как давно вы начали принимать эти лекарства?

– Вы конкретно об этих четырех или вообще?

– Для начала об этих четырех.

– Дайте вспомнить. Месяца три назад. А до того я принимал другие, тоже набор из нескольких препаратов. Видите ли, доктор Бринк периодически прописывал мне что-нибудь новое взамен старого. В целом я сижу на разных таблетках уже два с половиной года.

– И о чем вы хотели поговорить сейчас?

Рука Уайлдера непроизвольно поднялась ко лбу, а уголок глаза начал подергиваться.

– Я и сам толком не знаю, все очень сложно. Если я начну рассказывать с самого начала, на это уйдет целый день.

– Вас что-то серьезно тревожит?

– Не уверен, что здесь подойдет слово «тревога», но можно использовать и его. Чтобы точнее объяснить мое состояние – или хотя бы попробовать это сделать, – мне пришлось бы начать издалека. Во-первых, я очень плохо сплю и, пожалуй, слишком много пью.

– Разве доктор Бринк не предупреждал вас, что эти препараты несовместимы с алкоголем?

– Он говорил, что эффект от одной порции будет для меня почти таким же, как от двух. Знаете что, пожалуй, я обойдусь без консультации. Возможно, все, что мне требуется, – это еще раз сменить лекарства. Вы не могли бы мне с этим помочь? Найдутся у вас более сильные антидепрессанты, или стимулянты, или еще что-нибудь?

– Я не волшебник, мистер Уайлдер. В любом случае я не вправе что-либо предпринимать, не имея достаточных сведений о пациенте. Я могу запросить у доктора Бринка выписку из истории вашей болезни, если вы дадите на это письменное согласие.

– О’кей.

Доктор выдвинул ящик стола и начал там рыться в поисках нужных бланков, и только теперь, избавившись от его пристального взгляда, Уайлдер смог нормально осмотреться. На бюваре валялось несколько шоколадных жевательных резинок в обертках из яркой фольги – того сорта, что продаются на кассе универмага по паре центов за штуку, – а наклонившись вперед, он заметил множество уже пустых оберток на дне жестяной мусорной корзины. Возможно, доктор Роуз пытался бросить курить. Или же он был конфетоманом и в отсутствие пациентов, которых он мог бы пронзать взглядом, тупо сидел, упершись этим взглядом в стену, мусоля во рту дешевую жвачку и таким образом приглушая собственные тайные и темные неврозы.

– Если захотите провести серию психотерапевтических сеансов, дайте мне знать, – сказал он. – Со своей стороны, я настоятельно советую вам отказаться от употребления алкоголя.

По пути домой Уайлдер несколько раз в сердцах стукнул кулаком по рулю, приговаривая: «Вот дерьмо!.. Вот же дерьмо!..»

– Что он собой представляет? – спросила Памела.

– Никчемный сопляк немногим старше тебя в кабинете размером с телефонную будку, набивающий рот шоколадными жвачками. Да и хрен с ним. По крайней мере, я получил препараты.

– Ты просил его дать тебе что-нибудь посильнее?

– Он сказал, что не может этого сделать, пока не проконсультируется с Бринком.

– Вот оно как… – пробормотала она, не отрывая взгляда от страницы «Ньюсуик» (скорее всего, читала раздел «Кино»).

Он плеснул себе виски, не спрашивая, составит ли она компанию, поскольку заранее знал ответ: она скажет, что еще слишком рано для выпивки.

– У меня идея, – произнес он чуть погодя. – Давай отправимся в один из этих шикарных ресторанов на Ла-Сьенеге, с фонтанами и бродящими по залу скрипачами. Гульнем по полной программе, без всякого повода.

– Нет, – сказала она. – Мы и так слишком часто бываем в ресторанах. Сегодня я приготовлю ужин дома. Не хочешь пойти со мной в магазин и помочь?

Он всегда ненавидел супермаркеты, а тот, в который она его привела, был воистину гигантским – больше проходов и больше касс, чем он мог сосчитать, и целые акры потолочных ламп, проливающих свет на акры яиц, моркови и туалетной бумаги. Памела резво катила двухуровневую тележку по одному из проходов по направлению к мясной секции, а он шел позади, мельком оглядывая товары и раздраженные либо озадаченные лица других покупателей. По идее, катить тележку следовало бы ему – а что еще могло подразумеваться под ее просьбой «помочь»? – но Памела ему этого не позволила со словами:

– Нет, мне так удобнее. Я знаю, куда направляюсь и где собираюсь остановиться.