Нарушитель спокойствия

Вид на город из окна гостиной Памелы был великолепен, ничуть не уступая виду с террасы в ее офисе, и он наблюдал за играми света и тьмы, делая маленький глоток и выдох, маленький глоток и выдох. Он не спешил, растягивая процесс и сознавая его важность, ибо этот раз должен был стать последним.

Студия Джулиана, если освободить ее от декораций и слегка затемнить, вполне подошла бы для мероприятий типа празднования единственной свечи Сильвестра Каммингса, но в этот вечер ее разноцветье резало глаз, рок-н-ролл оглушал, вырываясь из мощных динамиков и отражаясь от стен, а в плотной галдящей толпе не попадалось ни одного лица, которому на вид было бы больше двадцати пяти.

— Пэмми! — крикнул Джулиан из дверного проема своей спальни. — И Джон! Рад тебя видеть, старик! Выглядишь отлично! Уже совсем поправился?

— Да, спасибо.

Когда Джулиан отобрал у них плащи и небрежно швырнул их на груду другой одежды на своей постели, стало заметно, что он под градусом или под кайфом, — а может, просто опьянен ролью хозяина столь многолюдного сборища.

— Мы с Джерри пришли к выводу, что ты угодил в больницу по нашей вине, — сказал он Уайлдеру. — По крайней мере, мы приложили к этому руку — я говорю обо всех нас. Это были сумасшедшие две недели. Но и веселые, не правда ли? То есть они были бы веселыми, если бы ты не заболел.

— Да-да, было весело.

— Джулиан, — начала Памела, — сейчас не самый лучший момент для таких разговоров, но я все же спрошу: когда ты планируешь довести фильм до ума?

— Пэмми, я ведь объяснил тебе по телефону. На меня сейчас свалилось столько всяких проектов, что мне, если честно, просто некогда заниматься этим, — разница в том, что другие проекты приносят реальный доход. Нужно ведь иногда и подзаработать, не так ли? Впрочем, вы не беспокойтесь: «Бельвю» сохраняет высокий приоритет в моих планах. Но к чему сейчас говорить о делах? Это же гулянка! Я хочу, чтобы вы оба славно повеселились. Развлекайтесь! Расслабляйтесь! Я знаю, что ты не балуешься травкой, Джон, но у нас полно вина, есть пиво в тазике со льдом, а кое-что покрепче ты всегда найдешь в углу по соседству с Честером Праттом. О’кей?

— О’кей, Джулиан.

Они уселись на пол, отыскав свободное место неподалеку от тазика с пивными бутылками, а вскоре к ним подошел Джерри и примостился рядом с Памелой. Он сделал самокрутку, по очереди затягиваясь которой эти двое завели негромкий разговор между собой.

— …Не уверена, что хочу с ним знакомиться, если у него все тот же кошмарный вид, — говорил Памела. — Он что, вообще не просыхает?

— Я и сам не устаю этому поражаться. Не знаю никого другого, кто мог бы поглощать такое количество алкоголя. До сих пор я встречался с ним раз пять или шесть, и всякий раз он был пьян почти до беспамятства. Даже в тот вечер, когда я присутствовал на его лекции в Принстоне.

— В таком случае когда же он работает?

— Понятия не имею. Однако ему это удается. Боже, что за книга!

— А как ты с ним познакомился, Джерри? Ты не рассказывал.

— Просто написал ему письмо. О том, что хотел бы экранизировать его роман. И он мне ответил.

— О ком вообще речь? — спросил Уайлдер.

— О Честере Пратте, — сказала Памела, — авторе книги «Сожгите свои города». Сейчас он стоит вон там.

— Пойдем, — сказал Джерри, вставая с пола и протягивая ей руку. — Я вас обоих с ним познакомлю. Не каждый день выпадает шанс встретиться с незаурядным писателем.

В кои-то веки Уайлдер не почувствовал себя неловко в присутствии рослого человека. А ведь Пратт был еще и знаменит, и Памела говорила о «большом счастье» с ним познакомиться, используя обращение «сэр». Незаурядный писатель был действительно высок, но при этом оказался болезненно худым и даже каким-то хрупким, а его искаженное пьяной гримасой лицо вызывало ассоциацию скорее с печальным и слабым ребенком, чем со зрелым мужчиной.

— Что представляет собой эта книга? — спросил он у Памелы, когда они вернулись на прежнее место рядом с пивным тазиком.

— Мне его роман показался шедевром, но сейчас я в этом уже не так уверена. Ты когда-нибудь встречал подобную ходячую развалину?

— …Пэмми! Ох, Пэмми, как я рада тебя видеть!

— …Пэм!

Вмиг она очутилась в удушающих объятиях девиц из Марлоу, с которыми не виделась со времени выпуска, — девиц всех типов и габаритов в самых разных нарядах, от вычурных до повседневных, с безмолвно-улыбчивыми кавалерами на буксире, — и, хотя Памеле удалось подхватить общий радостный тон, до восторженности подруг ей было далеко.

— …и еще Рут, Грейс и Полли. А это Джон Уайлдер.

Все они были очень рады знакомству; все они много о нем слышали; а когда все они наконец удалились, Памела спросила:

— Джон, я кажусь тебе такой же юной пустышкой?

— Вовсе нет.

— И то ладно. А знаешь что? Ты был прав, они тут все действительно еще дети. Не только девчонки, но и парни. Джулиан с его свингующей студией, стробоскопами и оглушительным роком; Джерри с его Незаурядным Писателем, вокруг которого — ты заметил? — он увивается весь вечер. Может, поедем ко мне?

— Но еще нет и десяти.