Нарушитель спокойствия

— …Мы ведь даже не знаем, что он за человек, — говорила Памела, когда они ехали обратно по прибрежной автостраде. — Джерри назвал его продюсером-аристократом, но что это, черт возьми, означает? И вообще, его «великая идея» мне кажется отстойной. А как тебе?

— Пока трудно сказать. Я еще не обмозговал это как следует.

— А я жутко разочарована. Я думала, что его устраивает наш фильм в нынешнем виде, а он свернул куда-то в другую колею. Только представь себе, Джон, где бы мы сейчас были, если бы Джулиан в свое время довел «Бельвю» до кондиции. Мы бы приехали сюда с готовым фильмом и сейчас вели бы переговоры с дистрибьюторами, вместо того чтобы обхаживать всяких эдгаров фрименов и карлов манчинов.

В ответ он посоветовал ей забыть об Эдгаре Фримене. Другое дело Манчин. Как-никак он собрался показать сценарий неким серьезным людям, а это может привести к самым неожиданным последствиям.

— Лично я не считаю этот день потерянным зря, — заключил он, глядя вперед на дорогу и размышляя о том, как поднять ей настроение этим вечером: например, пойти в лучший из уже известных им ресторанов, освежить парой бокалов угасающий огонек джина с тоником, найти в меню какие-нибудь экзотические блюда и сдобрить их соответствующими винами. Попутно он смог бы убедить ее в том, что идея Манчина, если подумать, не такая уж и отстойная…

— А я говорю, это полный отстой, — упрямо возразила она, вертя в пальцах ножку коньячного бокала. — Чушь собачья. Ведь из его идеи следует, что любой человек, проведя всего неделю в Бельвю, обречен быть психом всю оставшуюся жизнь. Ну разве это не глупо?

Он чувствовал себя так, будто вновь пытается ей доказать, что «Ганга Дин» — это лучший мальчишеский фильм всех времен.

— А по-моему, ничего такого из этой идеи не следует, — сказал он. — Во всяком случае, ее можно будет подать в правильном ключе, если найдем хорошего сценариста. Да, я согласен, что Манчина сегодня порядком заносило, но в его болтовне звучали и здравые нотки. Хороший сценарист сможет оживить нашего героя-созерцателя, сделать его полнокровным персонажем со своими уникальными проблемами. И тогда история его падения будет следовать своей логике. Неужели ты этого не видишь?

— Нет.

— Ты просто в дурном настроении. Послушай, мне этот Манчин тоже показался самодовольным болваном, однако он может быть нам полезен. Давай — по его же словам — мыслить шире.

— О’кей, — сказала она, — все равно, кроме этого, мы мало что можем сделать.

Не прошло и двух недель, как они вновь прибыли в особняк Манчина, и на сей раз им составляли компанию еще четверо мужчин. Один из них был юристом, которого порекомендовал отец Памелы, другой был юристом Карла Манчина, а еще двоих — невысоких, темноволосых и похожих, как родные братья, — он назвал своими деловыми партнерами. И в финале этой встречи — после согласования и подписания нескольких мудреных документов — они оформили учреждение продюсерской компании.

— Это обычная практика? — спросила Памела. — Как-то уж очень все легко и быстро получилось.

— Вам так показалось потому, что у нас грамотные юристы, — сказал Манчин, наклоняя шейкер с мартини над ее бокалом. — Теперь осталось утрясти кое-какие организационные вопросы, и можно приступать к работе над фильмом.

— Итак, мы в деле, — сказал Уайлдер, когда они вечером возвращались домой. — Мы с тобой продюсеры.

— Да, и это, наверно, следует как-то отпраздновать, да только я не чувствую особой радости. Мне по-прежнему не нравится идея Манчина.

Очень скоро — едва ли не слишком скоро, как им показалось, — было устроено совещание с участием сценариста, раздобытого Манчином через одно из двух-трех ведущих агентств, в которых у него были связи. Им оказался высокий, тучный и нервный тип по имени Джек Хейнс.

— …Я вижу главного героя семейным человеком, — говорил Хейнс, бесшумно перемещаясь по плитам террасы в замшевых ботинках, которые выглядели бы точь-в-точь как у Манчина, будь они новыми и чистыми. — Он несчастлив в браке, он не ладит со своими детьми, он чувствует себя загнанным в угол. При этом он вполне обеспеченный представитель среднего класса. Пока не знаю, чем он зарабатывает на жизнь, но пусть это будет что-нибудь хорошо оплачиваемое, но по сути своей бессмысленное — скажем, рекламный бизнес. После выписки из Бельвю он напуган и растерян, он не находит себе места. Возможно, попадается на удочку одного из этих шарлатанов-психоаналитиков, что позволит нам разбавить сюжет юмором — черным юмором, конечно же, — а затем он встречает девушку. Эта девушка…

— Придержи коней, Джек, — прервал его Карл Манчин. — Вижу, ты основательно подумал над сюжетом, но у меня такое чувство, что все до сих пор тобой изложенное состоит из сплошных клише. Тоскливый рекламщик в сером фланелевом костюме и так далее. Наш герой не должен быть приземленным обывателем, чей крах проистекает из никчемной, грошовой меланхолии. Мы создаем трагический сюжет. Нам нужен человек, обреченный судьбой.

— О да! — сказала Хелен Манчин.