Нас было трое

— Говорят, что ты вонючий насильник, это так?

Слышу, как Джимми напряженно сжимает кулаки. Так сильно, что хрустят костяшки его пальцев.

— Разве? — Довольно прихрюкивает Бобби. — Ты что-то перепутала, цыпа. Всё по взаимному согласию. И той суке было так хорошо, что она орала подо мной, как кошка!

— Ты бы не бахвалился так, Андерсон. — Мэгги косится на дверь, из которой к ее облегчению выходит двое парней крепкого вида. — Удивляюсь, что ты еще на свободе.

Бобби дожидается, когда незнакомцы отойдут в сторону, и делает шаг вперед:

— С тобой я буду нежнее, обещаю. — Смеется он. — Так как насчет трахнуться по-быстрому? Поедешь со мной?

Видно, как Мэгги вздрагивает, но назад не отходит.

— Только посмей тронуть меня своей грязной лапой, — громко говорит девушка.

Джимми весь подбирается, готовый выскочить из машины, но, похоже, трюк срабатывает — заметив интерес двух незнакомцев, Бобби останавливается.

— Не забывай, на чьей ты территории, Андерсон. — Предупреждает его Мэгги. — Распустишь руки, и мой отец с тебя шкуру сдерет.

Эти слова заставляют Бобби закашляться от смеха. Он делает глубокую затяжку и выдыхает дым ей в лицо:

— Тупая ты сука… Весь этот жалкий город — моя территория! Я могу делать, что захочу. С тобой или любой другой шлюхой в округе! — Проводит ей пальцами по лицу. — Лучше бы тебе быть посговорчивее…

Джимми распахивает дверцу, и я в последний момент успеваю удержать его:

— Стой. — Хватаю за локоть и втягиваю обратно в машину. — Успокойся. Смотри.

И друг, тяжело дыша, наблюдает вместе со мной через лобовое стекло, как Мэгги, сбежав по деревянным ступеням, направляется к своей машине, припаркованной через дорогу у мусорных баков, а Бобби, толкаясь с одним из крепких незнакомцев, орет ей вслед:

— Все вы одинаковые! Суки! Только цену себе набиваете! — Сбрасывает с себя чужие руки. — Отвали, чувак, ты вообще знаешь, кто я? Нет?! — Разворачивается, чтобы отойти, избежав стычки. Отряхивает свою куртку от чужих прикосновений, как от грязи, и, доставая новую сигарету, добавляет: — Я тебя запомнил, маленькая жопастая сучка! Теперь ходи и оглядывайся, все равно я до тебя доберусь!

Машина Мэгги срывается с места, плюясь песком и гравием из-под колес и оставляя после себя клубы темной пыли в свете фонарей.

— И тебя я тоже запомнил, ты, хрен! — Затягиваясь, бросает он в сторону мужчин, которые уже теряют к нему интерес и скрываются за дверью бара. — Педики! — Громко добавляет он, убедившись, что они уже не услышат.

И облокачивается на деревянные перила. Дымит, продолжая что-то бухтеть себе под нос. Его голова покачивается из стороны в сторону и кажется чересчур тяжелой — видимо, жирдяй хорошенько перебрал, празднуя свой побег от ответственности перед законом, который ему обеспечил заботливый папочка.

Джимми тоже закуривает и выпускает дым через ноздри. Его трясет от злобы и ненависти, а внутри меня опять все замерло. Кровь превратилась в текущий по венам ледяной сироп, шестеренки в мозгу крутятся так быстро, что из ушей, кажется, вот-вот повалит сизый пар.

— Я пошел. — Цедит сквозь зубы друг.

— Нет. — Качаю головой. — Еще не время. Да и здесь полно народа.

Джимми взрывается:

— Да мне плевать, понимаешь?! Пусть все видят нас, но этот ублюдок ответит за то, что сделал с Элли. Ты слышал, как он с ней сейчас разговаривал? С Мэг. Видел, что он хотел с ней сделать?! — Его лицо искажается гримасой гнева. — Кто-то должен его остановить. Мне насрать, пусть я сяду за то, что сделаю, но я это сделаю!

— И что ты сделаешь?! — Повышаю на него голос, заставляя осесть. — Отчекрыжишь ему хер по самые яйца? А дальше? Будешь гнить за это в тюрьме? За то, что поступил по справедливости? Что тогда будет с Элли? С твоей мамой? Со мной? — Завожу мотор, видя, что Бобби нетвердой походкой направляется к стоянке. — Мы сделаем это так, что он не увидит наших лиц. Будет знать, кто это сотворил, но ничего не сможет доказать.

— Что предлагаешь? Опять следить за ним? — Джимми бесится с моего, кажущегося таким возмутительным, спокойствия.

— Помолчи пока, я думаю.

— Ну, уж нет.

— Помолчи! — Прошу тоном, не терпящим возражений.

Он ударяет ладонью по приборной панели и откидывается на сидении. А я дожидаюсь, когда Бобби сядет в свой джип, и медленно направляюсь за ним. Его машина виляет, и, набирая приличную скорость, выезжает на шоссе. Стараюсь не отставать. Продумываю, как бы его обогнать и подрезать, когда джип вдруг притормаживает и останавливается на обочине.

Неужели, заметил слежку?

Но Бобби покидает автомобиль, даже не заглушив двигатель. Зажав в зубах сигарету, спрыгивает на асфальт и направляется к кустам. Музыка, доносящаяся из его машины, разрывает ночную тишину этих мест. Я вырубаю свет и останавливаю свой автомобиль на некотором расстоянии позади.

— Вот теперь пора, — произношу тихо, когда в темноте замечаю копошение.

Андерсон остановился, чтобы отлить. Он накидывает капюшон, расстегивает ширинку и покачивается в такт ревущей из салона джипа музыке.