Нас ждет Севастополь

— Шкуру неубитого медведя легко делить… Но дело не только в этом. Из нефтяных районов Румынии немцы получают ежегодно до трех миллионов тонн нефти. Крым и Одесса прикрывают Румынию от действий наших кораблей и авиации. Перед гитлеровцами стоит задача удержать румынскую нефть. Румынские газеты сейчас утверждают, что оборона Бухареста проходит под Перекопом и Керчью и что потеря Крыма равносильна потере территории Румынии. Немецкая пропаганда также трубит, что фюрер потребовал защищать Крым как территорию германской империи.

— С их точки зрения, может быть, так и надо поступать. Однако я считаю, что здесь Гитлер делает большую промашку.

— Ну, подсказывать им не будем, — усмехнулся Бородихин.

Он стал прохаживаться вдоль берега, наклонив голову, словно о чем-то раздумывая. За последние дни Новосельцев замечал, что теперь замполит не подходит к человеку с таким видом, будто хочет сказать: «А ну давай поборемся, посмотрю, на что ты годен». Сейчас он смотрит на человека задумчиво, словно хочет проникнуть в его душу, спросить: «О чем ты думаешь?»

— Прескверная погода, — остановился Бородихин и поежился. — Катера и мотоботы в такой шторм не пойдут. Десант, вероятно, отложат.

— Уже надоело на «товьсь» держать корабль, — признался Новосельцев.

Бородихин глянул на него исподлобья, вынул портсигар, предложил папиросу. Когда закурил, сказал:

— Видел я в Тамани памятник запорожским казакам. Удивляюсь, как он сохранился. Впрочем, удивляться не приходится. Гитлеровцы заигрывали с кубанским казачеством, пытаясь поднять казаков против советской власти. Невдомек им, что казаки нынче не те. Правда, им удалось найти среди них изменников, которых одели в казачью форму и использовали как карателей.

— И казакам, выходит, давали авансы, — покачал головой Новосельцев.

— Давали. А казаки в ответ создали два казачьих корпуса, которые лупят гитлеровцев почем зря.

— А морякам авансов не давали, — с явной гордостью заметил Новосельцев.

— Это верно. Моряки для них что еж в постели.

— Представляю, что они сделали с моряками, которых захватили в плен в Севастополе.

— О зверствах немцев над пленными в Крыму надо провести беседы на кораблях. В газетах об этом есть статья. Кстати, покажи твой план политработы в период подготовки и проведения десантной операции. Почти на всех кораблях проверил, а твой не просматривал.

Новосельцев вынул из кармана блокнот, развернул и показал замполиту.

Прочитав, Бородихин несколько мгновений молчал, потом закрыл блокнот и вернул Новосельцеву.

— План неплохой, — заметил он, — советовал бы дополнить беседы темой о зверствах гитлеровцев на оккупированной территории и над военнопленными. Не запланирован выпуск боевого листка. И еще одно замечание — во всем плане исполнителем является Новосельцев. Надо давать поручения парторгу, комсоргу, редактору боевого листка и другим коммунистам.

— Учту, — согласился Новосельцев.

Бородихин вынул из планшета ученическую тетрадь, развернул и сказал:

— Прочти-ка. По-моему, неплохие стихи.

Новосельцев прочел:

Мы знаем — фашизму не долго дышать.
Мы зверства его не забудем.
Мы можем и будем с врагом воевать,
И мы в Севастополе будем!
Вернутся когорты лихих моряков,
Эскадра на базу вернется.
И встанут кварталы красивых домов,
Малахов курган улыбнется.
И новый Рубо панораму начнет
И наши дела не забудет.
Родимое солнце над Крымом взойдет,
И больше заката не будет…

Прочитав, Новосельцев улыбнулся.

— Не такие уж и хорошие. Как это — «Малахов курган улыбнется»? Неудачно, по-моему, сказано: «Мы можем и будем с врагом воевать». Что значит «можем»? Мы уже третий год воюем. А вообще-то…

— Давай, Виктор, не будем придирчивы. В этом стихотворении важно чувство. Оно будоражит сердце. А почему? Потому, что выражает мысли тысяч моряков. Печатать такое стихотворение в журнале или газете, может быть, и ни к чему, а в боевых листках стоит.

— Безусловно, стоит, — подтвердил Новосельцев.

— А знаешь, где взял это стихотворение? У твоего Степана Дюжева. Он, правда, отпирается, говорит, что не он писал, а я подозреваю, что он.

— Возможно, что и он. Хотя раньше я не замечал у него поэтических склонностей.

— Проглядел, выходит.

— Может быть.

— Я тебе про памятник запорожским казакам говорил… Ты читал надпись на том памятнике?

— Читал. «А кто придет из неверных, то как врага бить…» Здорово сказано! Философия в тех казачьих стихах жизнеутверждающая, не уздяковская.

Бородихин сразу помрачнел. Некоторое время он молча прохаживался по берегу, бросая косые взгляды на Новосельцева.

— Вот ты говоришь — уздяковская философия. В шутку, конечно, сказал. Какая уж там философия… — заговорил он, останавливаясь. — А понимаешь ли ты, как вредны его разговоры с философской подкладкой?

Новосельцев передернул плечами.