Нас ждет Севастополь

Ей помнится, что на мотоботе, на который она села, матросы почему-то оживленно говорили о табаке. «Хороший крымский табачок. Вот уже покурим так покурим». Матрос Юсупов, татарин по национальности, говорил: «За Эльтигеном живет мой отец. Перед войной он закопал в землю бочку вина. Когда началась война, отец сказал, что бочку откопает, когда я вернусь домой. На всю роту бочки хватит. И каждому он даст крымского табака. Дюбек. Самый лучший в мире». Матросы похлопывали его по плечам, одобрительно приговаривали: «Сам аллах прислал тебя в нашу роту. Милое дело после боя выпить и закурить». Не довелось Юсупову дойти до отцовского дома, он был убит час спустя после того, как ступил на крымскую землю.

Командир роты лейтенант Литов произвел на Таню хорошее впечатление. Наблюдая за ним во время посадки на мотоботы, она отметила, что он не суетлив, не нервничает, делает все спокойно, уверенно. Когда Таня представилась ему, он чуть улыбнулся и сказал:

— Слышал о вас. Советов давать не буду, уверен, что сами знаете, как действовать при любых обстоятельствах.

— Обстановка покажет, — заметила Таня.

— Совершенно верно. Каждый солдат должен знать свой маневр, как говорит Суворов. Садитесь на мотобот.

Почти до самого берега мотобот шел на буксире у сторожевого катера. Море было неспокойно, сильно качало. Десантники молчали. А на обоих берегах — таманском и крымском- грохотало. Это наша артиллерия подавляла укрепления гитлеровцев в Эльтигене.

Около береговой черты катера отдали буксиры, и мотоботы пошли своим ходом к берегу. И в этот миг заработала вражеская артиллерия. Мины и снаряды рвались на кромке берега и в воде.

Гитлеровцы включили прожекторы и осветили все побережье.

Однако мотоботы упрямо шли к цели. Вот один, другой, третий ткнулись носами в берег, и десантники выскакивали с криками:

— Полундра!

— Ура!

— За Родину!

— Даешь Крым!

— Вперед! Даешь Севастополь!

Тридцать пять суток прошло с той ночи. Но Таня все помнит, все запечатлелось в ее памяти.

Ей помнится, как ее ноги обожгла ледяная вода, как, выскочив на берег, тут же залегла. Все побережье оказалось опоясанным проволочными заграждениями, минными полями. Но лежать тут, где рвутся снаряды, значит погибнуть, не выполнив боевого приказа.

— Бросайте на колья плащ-палатки и бушлаты! — раздался зычный голос лейтенанта Литова.

Под напором людских тел рухнули колья, которые крепили проволочные заграждения, и моряки рванулись вперед. Но вскоре были вынуждены остановиться — перед ними минное поле. Но вот кто-то вскочил и побежал на минное поле. Взрыва не последовало.

— Ребята, за мной! — услышала Таня девичий голос. — Тут мин нет!

По голосу Таня узнала санинструктора Галину Петрову.

За ней побежали остальные моряки. Уже двести метров отделяли их от берега. И тут упал лейтенант Литов. Его связной матрос Каменец наклонился над ним. Лейтенант был жив. Каменец подозвал матроса Немова. Они положили раненого на плащ-палатку и понесли на берег, чтобы погрузить на мотобот. Но тут лейтенант пришел в сознание. Он пытался встать, но не смог. Перебитыми оказались обе ноги.

— Несите меня на плащ-палатке вперед! — приказал Литов.

Каменец и Немов потянули плащ-палатку, на которой лежал командир роты. Подняв руку с зажатым в ней пистолетом, Литов крикнул, напрягая покидающие его силы:

— Матросы! В атаку! Не останавливаться!

Теперь, когда проволочное заграждение и минное поле осталось позади, матросы бросились на штурм дотов и дзотов. В ход пошли гранаты. Затрещали автоматы.

Началась рукопашная схватка. Гитлеровцы не выдержали натиска. Оставив позади немецкие траншеи, блиндажи, матросы рванулись вперед.

Гитлеровцы получили подкрепление и перешли в контратаку. Морякам пришлось отойти на удобный рубеж. Во время отхода при взрыве мины убило Немова, тяжело ранило Федоренко. Вторично был ранен лейтенант Литов.

К утру моряки заняли оборону, приспособив для этого немецкие окопы. Южнее приготовились к обороне десантники из 318-й стрелковой дивизии. В распоряжении десантников оказался противотанковый ров протяженностью до трех километров. Десантники стали окапываться на противоположной его стороне. В их распоряжении оказался железобетонный дот, в котором впоследствии расположился штаб 318-й дивизии. Этот дот штурмом взяла рота автоматчиков старшего лейтенанта Цибизова.

Таня не знала, высадился ли командир батальона капитан Беляков. Сказали, что боем руководил заместитель по политчасти капитан Рыбаков. Позже, когда Таня уже лежала в подвале раненной, она узнала, что командир батальона не сумел высадиться с первыми десантниками. Мотобот, на котором находился командир батальона, тащил на буксире баркас с матросами. Когда мотобот подходил к берегу, то с него отпустили буксир, чтобы баркас шел дальше своим ходом. Буксирный стальной трос намотался на винт мотобота, судно потеряло ход и стало неподвижной мишенью. Кругом рвались снаряды и мины, а матросы ныряли в воду и распутывали трос. Только под утро им удалось освободить винт и доставить на берег командира батальона и находившихся с ним десантников.