Насекомые и цветы

Норка, наконец, оставлена, и неместринида висит над какой-то ямочкой, потом долго и настойчиво что-то ищет над поверхностью земли. У многих неместринид неизвестно, как развивается потомство. Предполагается, что самки откладывают яички в кубышки саранчовых. Их личинки также паразитируют на жуках и некоторых других насекомых. Как бы там ни было, наша белоголовая неместринида принялась за ответственное дело устройства потомства и, наверное, ищет кладку яиц кобылки. Вот почему теперь она не обращает внимания на цветки и настойчиво летает над землей. Пожелаем ей в этом деле удачи!

Неудачное путешествие

Мы оживились, когда среди бесконечных голых холмов, покрытых черным щебнем, показались красные скалы с расщелиной между ними. На дне расщелины сияла яркая и чистая зелень! Может быть, она казалась такой необычной и цветастой потому, что была в обрамлении красных гор.

Остановив машину, я спускаюсь вниз и обхожу стороной заросли могучего тростника. Что там, за ним, на крошечной полянке? Она так красива: заросла курчавкой, перевита цветущими вьюнками и по краям обрамлена высокими яркими цветками кипрея. Там гудят пчелы, и мне приятно слышать эту симфонию беспрерывно работающих крыльев, исполняемую жителями крошечного оазиса, среди почти мертвой каменистой пустыни.

Весной по расщелине тек родничок. Но теперь он высох, и вода ушла под камни. Но, едва я вступаю в густое переплетение стеблей вьюнка, со всех сторон из тенистых укрытий вылетает целая туча комаров и облепляет меня с головы до ног. Вслед за ними, шурша крыльями, в воздух поднимается эскадрилья стрекоз-симпетрум, набрасывается на алчных кровопийц.

Стрекозы и комары, спрятавшиеся на весь день от жары и сухости в зарослях трав, прилетели сюда с попутным ветром по меньшей мере за двадцать километров с реки Или. Отсюда она виднеется едва заметной полоской.

Пока над крошечным оазисом происходит ожесточенный воздушный бой, я, побежденный атакой кровососов, позорно бегу наверх в пустыню, к машине. Нет, уж лучше издали, с безопасного расстояния полюбоваться скалами и узкой ленточкой зелени.

Но скоро комары, сопровождаемые стрекозами, добираются и до нас, и мы спешно удираем на машине к скалистым вершинам, ныряя с холма на холм по едва заметной дороге, усыпанной камнями.

Вот на нашем пути распадок между горами, поросший саксаулом, караганой и боялычом. Надо хотя бы на него взглянуть. Мы бредем по редким зарослям кустарников, присматриваемся. Из-под ног во все стороны прыгают кобылки-прусы. Много их собралось сюда с выгоревшей от летнего солнца пустыни. Благо, есть сочная зелень кустарников. Мчатся муравьи-бегунки. Проковыляла чернотелка. И будто нет ничего стоящего внимания. Но в стороне, на большом камне, колышется что-то темное. Надо подойти! В шикарном одеянии, будто из черного бархата, украшенного сверкающими бриллиантами светлых пятнышек, лежит, распластав крылья, большая бабочка. Ее наряд чист, свеж и говорит о молодости. Кто она?

Я осторожно наклоняюсь над прелестной незнакомкой. Это бабочка-сатир. Она вяла, равнодушна, едва жива. Легкий ветерок колышет ее распростертые в стороны крылья, и она не в силах ему сопротивляться. Эта бабочка — обитательница горных лугов, покрытых сочной травой, скалистых склонов, заросших густой растительностью. Она, неудачливая путешественница, попала сюда издалека — или с севера, с гор Джунгарского Алатау, или с юга, с хребта Кетмень (до них добрая сотня километров) — и оказалась в суровой выгоревшей каменистой пустыне без единой травки и цветка, на котором можно было бы подкрепиться нектаром, восстановить силы, истраченные на далекий перелет. Может быть, неудачницу можно еще возвратить к жизни?

Я готовлю капельку сладкой воды и опускаю в нее головку бабочки. Сейчас спираль пружины хоботка развернется, бабочка жадно примется утолять жажду, и я стану свидетелем чудесного исцеления. Но капля сладкой жидкости — запоздалое лекарство. Моя пациентка к ней безучастна, попытки лечения ни к чему не приводят. Тогда я вспоминаю, что органы вкуса бабочек находятся на лапках передних ног. На цветках с помощью ног насекомое узнает пищу, прежде чем приняться за трапезу. Я осторожно смачиваю лапки сладким сиропом. Но и эта мера слишком поздна. На моих глазах бабочка замерла, уснула. Жаль несчастную путешественницу! Она не долетела до маленького зеленого рая с цветками кипрея и вьюнка, полных живительного нектара, всего каких-нибудь полкилометра.

Комары-вегетарианцы