Население: одна

Постепенно паника улеглась. Снаружи прокатился раскат грома, дождь усилился. Уже не в первый раз перед грозой Офелию охватывали непонятные предчувствия, безумные ощущения, тяга к странным поступкам. Конечно, все дело в грозе. Когда гроза закончится, ей станет легче.

Капли дождя громко зашлепали по стеклам. Офелия посмотрела на свое разукрашенное тело и засмеялась. Ну и ну. В таком виде ложиться спать нельзя. Пусть дождь смоет краску. Она вышла на улицу и встала под теплые струи, оттирая желтыми ладонями круги и полоски, пока под ногами не образовалась разноцветная лужа. Удивительно, что краски не смешались в грязный бурый цвет… На секунду она застыла, завороженно глядя, как они обтекают друг друга, образуя на земле кольца и пятна. Но тут громыхнуло ближе, и она бросилась к помеченной ладонью двери своего дома. Хотя дождь был теплым, ей вдруг стало холодно.

Оказавшись внутри, она вытерлась насухо и начала напевать без слов. В голове замелькали воспоминания о детских выходках. Пирожки из грязи, беспорядок на кухне, тот раз, когда она цветным мелком разрисовала сестре ногу, чтобы стопа казалась вспухшей и воспаленной… Обе сочли это уморительно смешным, но мать сперва перепугалась, а потом рассвирепела. Даже теперь у Офелии вспыхнули щеки при мысли о том, как ей влетело за эту шутку. Глупая-глупая Офелия… Она была глупым ребенком, а теперь стала глупой старухой – но сколько же удовольствия она получила! Разрисовывать себя было весело, и она непременно сделает это снова. Почему нет? Если ей суждено погибнуть от лап неведомых животных, можно и отвести напоследок душу.

После грозы коровы разволновались. Прищурившись, Офелия вглядывалась поверх луга в берег реки, пытаясь пересчитать животных. Четырнадцать… нет, тринадцать, рыжую с черной мордой она посчитала дважды… нет, все-таки четырнадцать, вон же еще бурая с белым пятном. Плюс бык. Телят в высокой траве было не видно. Вышло солнце, и она надела широкополую шляпу с узкой розовой лентой и синюю накидку, расшитую зелеными и желтыми цветами из бисера. Эта накидка давно ей разонравилась, и хорошо: не жаль будет, если запачкается, пока она ловит коров.

Одна корова вдруг шарахнулась и побежала в сторону от реки; еще две последовали за беглянкой. Офелия успела разглядеть в траве между коров голову теленка, прежде чем все маленькое стадо, тяжело дыша, припустило прочь. Бык развернулся, готовый дать отпор неведомому врагу. Офелия ничего не видела. На полпути к поселку коровы остановились и беспокойно затоптались на месте. Офелия обогнула загон для телят, забирая к реке, где было не так пыльно. Теперь коровы, растопырив уши, наблюдали за ней; бык отошел от реки и вернулся к стаду. Она снова пересчитала головы: рыжая с черной мордой, рыжая, бурая, пестрая с белым пятном, просто пестрая, рыже-белая, бурая с белым пятном… четырнадцать коров, один бык, по меньшей мере один теленок. Вдалеке мычали остальные – вероятно, молодые бычки, которые всегда держались вместе.

Нужно понять, сколько в стаде телят. Офелия сделала еще несколько шагов, двигаясь не прямо на коров, а чуть левее. Темно-рыжий теленок рядом с рыжей коровой с черной мордой. А вон еще один, пестрый с белыми ногами, рядом с одной из пестрых. Коровы мотали головами; Офелия сохраняла дистанцию, пытаясь разглядеть за покатыми боками, ногами и широкими ушами телят. Кажется, вон там еще один… Так и есть: светло-рыжий, почти незаметный за спинами взрослых. Офелия двинулась назад в поселок, не выпуская коров из виду, чтобы убедиться, что на нее никто не бросится. Рыжая с черной мордой отличалась скверным характером.

На противоположной окраине поселка мирно паслись овцы, ягнята грелись на солнышке, рассыпавшись по траве, как комочки шерсти. Офелия прошлась по лугу, почесывая маленькие твердые лбы; все до единой овцы были на месте. В лесу что-то заверещало – какое-то животное издавало эти звуки каждый день, и она уже научилась их не замечать. Даже овцы остались спокойны – разве что ушами повели. Один ягненок проснулся и вскинул голову, огляделся, встряхнул ушами и перекатился, быстро сложил и выпрямил ножки и встал с тоненьким блеянием. Одна из овец подняла голову и заблеяла в ответ; ягненок вприпрыжку подбежал к матери и начал сосать. Не прошло и пары минут, как остальные ягнята тоже поднялись на ноги и принялись сосать.

Вернувшись в поселок, Офелия отметила, что дождь смыл с дверей не все ее хулиганские метки. Некоторые были все такие же яркие и четкие, другие наполовину расплылись от воды. Одна была смазана особенно сильно. Офелия уставилась на нее. Как это вышло? Как будто что-то с силой шаркнуло по отпечатку, как будто чья-то рука пыталась его стереть…