Население: одна

Ужасаться с той же силой, что вчера, не получалось: мысли о еде заглушали страх. В животе заурчало, и одно из существ издало похожий звук. Тоже хочет есть? Или передразнивает ее? Она подошла к входной двери, гадая, позволят ли ей выйти, вернуться в центр и запереться там изнутри. Тогда можно будет позавтракать и…

Разумеется, они пошли за ней. Офелия включила свет; зрачки у существ резко сузились, и, пока они хлопали глазами, Офелия сняла засов и распахнула дверь. Ласковый теплый дождичек ровно сыпал из высоких облаков. В ноздри ударил запах гниющих овощей, коровьего навоза, мокрой шерсти. Она вышла на улицу. Дождь был такой теплый, что оседал на коже не освежающим душем, а вторым слоем пота. Офелия оглянулась. Двое существ стояли на пороге, наблюдая за ней.

– Я пошла, – сказала она. И пошла.

Сразу несколько существ хрипло заклекотали. Офелия снова оглянулась. Один из них вышел под дождь, встряхнулся и зашагал за ней. Он не бежал – просто шел, высоко задирая ноги, когда наступал в лужи. Офелия не стала останавливаться. Она утомилась и проголодалась, у нее болело бедро, и ей хотелось поскорее вернуться в знакомые стены. Даже если потом ее убьют.

Через порог центра вытекала вода. Неужели она забыла закрыть дверь, когда делала обход? Или кто-то из этих существ нашел центр и открыл дверь? Внутри царил настоящий хаос. Весь центральный коридор затопило; вода затекла в примыкающие помещения, пропитала матрас, который она оставила на полу в швейном зале. К счастью, межкомнатные двери были закрыты, так что серьезного ущерба удалось избежать.

Чтобы приготовить завтрак в центре, сперва придется хотя бы частично убрать воду. Возможно, в доме будет посуше. Она вышла наружу, едва не столкнувшись в дверях с увязавшимся за ней существом, и дошла до дома. Внутри и впрямь было сухо… пока с нее и с мокрого существа не натекло на пол. Офелия обтерлась полотенцем и протянула второе чужаку. Тот взял полотенце и отставил на вытянутой руке, продолжая сверлить ее своими огромными глазищами.

Недовольно бурча, Офелия забрала полотенце. Хуже младенца. Понимает ведь, что они промокли, и видел, как она вытиралась. Офелия осторожно провела полотенцем по его верхней конечности. Он поежился, но остался на месте. Офелия попыталась снова всучить чужаку полотенце, но он не взял. И с него все еще капала вода. Вот дурень. Удивительно, что с таким-то умишком им удалось кого-то убить. Офелия промокнула полотенцем вторую конечность, а убедившись, что чужак не возражает, обтерла ему грудь, спину и, наконец, нижние конечности. Потом она обернула влажное полотенце вокруг его ступней, убирая набежавшую лужу.

Существо рыкнуло. Как это понимать? Оно подрыгало нижними конечностями и рыкнуло снова. Офелия сердито зыркнула на него. Неужели он настолько тупой, что не в состоянии сам выпутаться из полотенца? Или настолько ленивый?

– Сними его, – сказала она.

Существо заворчало и дернуло… лапой? Нет, все-таки скорее ногой.

– Как дитя малое, – пробурчала Офелия и нагнулась за полотенцем. – Тупица, лентяй, бездельник…

Хорошо, что существо не знало ее языка. За время, проведенное в одиночестве, она напрочь отвыкла следить за выражениями.

Что ж, по крайней мере, теперь он был не такой мокрый и не заливал ей полы. Она переместилась на кухню, включила печь и достала свои банки. Ей нужны хлеб, мясо и овощи. Сначала надо напечь лепешек. Она зачерпнула горсть муки, и тут что-то твердое коснулось ее плеча; Офелия подпрыгнула, и мука разлетелась по кухне.

– Идиот!

Чужак заворчал и убрал руку.

– Я готовлю, – объяснила она, словно он мог ее понять. – Я хочу есть и готовлю еду.

Она взяла новую горсть муки, смешала с жиром, солью и водой. Ощущение мягкого теста в руках успокаивало; это было нечто знакомое, то, что она понимала лучше многих. Помесить, расплющить, помесить, расплющить. Отщипнуть кусочки, расплющить, раскатать, разложить на решетке. От одного аромата теста рот заполнился слюной. Офелия оглянулась и обнаружила, что существо отступило к двери и настороженно наблюдает за раскаленной решеткой, на которой исходили паром лепешки. Боится огня, значит? Это знание может ей пригодиться, но не раньше, чем она поест. Она открыла дверцу холодильника, достала кусок колбасы. Первая лепешка была готова; не заморачиваясь с начинкой, Офелия съела ее всухомятку, обжигая нёбо, чтобы утолить первый голод. Когда подоспела вторая лепешка, она вспомнила про варенье, которое закатала весной. Так еще лучше. Колбаса шипела на сковороде; в вытопленном жиру Офелия обжарила ломтики картошки. Она оглянулась на чужака – тот стоял посреди комнаты и с явным интересом поглядывал на дверцу холодильника. Она снова открыла холодильник, наблюдая за чужаком; тот встретился с ней взглядом и рыкнул.

– Долго держать открытым нельзя, – пояснила она и закрыла дверцу.

Может быть, он тоже голоден? Но когда она повернулась снова, чтобы предложить ему еды, то обнаружила, что он как сквозь землю провалился – только мокрое полотенце на полу напоминало, что ей не почудилось.