Наш человек в Нью-Йорке. Судьба резидента

Кажется, Фридриху Энгельсу принадлежит высказывание, что недостатки человека есть продолжение его достоинств. Некоторая наивность Голоса, усугубленная невероятными нагрузками для человека с больным сердцем, может служить подтверждением парадоксальности этого высказывания. Его наивность есть прямое следствие доверия к товарищам.

…Спустя пять лет после описанных событий Гарри Голд предстал перед судом. Федеральный судья Мак-Грегори счел его преступление столь серьезным, что дал ему на пять лет тюремного заключения больше, чем просило обвинение: тридцать лет. Гарри Голд отсидел ровно половину отмеренного ему срока и в 1965 году вышел на свободу из ворот Льюисбургской федеральной тюрьмы. Через шесть лет он умер…

Как уже было отмечено, Гарри Голд, сломавшись, даже не пытался сопротивляться на допросах. На любой вопрос давал подробные признательные показания. Кто-то из агентов ФБР по этому поводу метко высказался: дескать, память у Голда как лимон, не важно, сколько раз его можно выжимать, всегда наберется еще хоть капля информации.

Об одной такой капле стоит упомянуть особо. Ранее уже упоминалось, что кроме встречи с Фуксом Голду было поручено еще встретиться в Альбукерке с шурином Розенберга Дэвидом Гринглассом. Ранее Голд с ним никогда не встречался и вообще не подозревал о его существовании. Для опознания ему дали половинку картонной крышки от пачки «Джелло» — сухого ягодного желе (полуфабриката) в качестве вещественного пароля, дополненного еще и устным. Вторая половинка картонки была у Грин-гласса. Обе половинки должны были сойтись по месту разрыва.

Капрал Дэвид Грингласс (псевдонимы «Калибр» и «Шмель») был высококвалифицированным механиком. Он служил в одной из военных мастерских, обслуживающих «Манхэттенский проект». Грингласс лично изготавливал некоторые детали к атомным бомбам, а также к механизмам и приспособлениям, используемым при изготовлении бомб. При встрече с Голдом Грингласс передал ему и примитивный рисунок взрывателя бомбы.

Важная деталь: Годд дважды был в доме Грингласса, в первый раз его не застал и по совету жены капрала пришел на следующий день.

На допросах Голд рассказал об этих визитах. Он довольно подробно описал внешность капрала: еврей, говорил с бруклинским акцентом, имени не помнит, жену, кажется, зовут Рут. Адрес не помнит, но помнит, что квартира находится на втором или третьем этаже желтого дома. Голду предъявили карту Альбукерке — он примерно указал район Северной Хай-стрит.

В первых числах июня 1950 года — то есть пять лет спустя! — агент ФБР в Альбукерке докопался, что человек, с которым, вероятно, встречался Голд, проживал в доме желтого цвета 209 по Северной Хай-стрит и имел жену по имени Рут. Звали его Дэвид Грингласс. Его сфотографировали скрытой камерой, а снимок выслали в Филадельфию и предъявили Голду. Ему также показали кинопленку, на которой был снят дом 209 по Северной Хай-стрит. Голд опознал и человека, и дом. Даже подметил, что дом с 1945 года подвергся некоторой перестройке, что оказалось верным.

Теперь ФБР не теряло ни дня. Грингласс был немедленно допрошен и признался, что действительно передавал советскому курьеру секретную информацию об атомном оружии. Он также сообщил, что шпионской деятельностью в пользу русских занимается и муж его сестры Этель, инженер Юлиус Розенберг.

К месту пришлось и давнее показание Элизабет Бентли об одном из источников Якова Голоса — инженере по имени «Юлиус».

Юлиус Розенберг был арестован вечером 17 июля 1950 года. 12 августа как «соучастница» в заговоре была арестована Этель Розенберг. Детей — Майкла семи лет и Роберта трех лет — временно взяла к себе бабушка Тесси Грингласс.

Эти даты имели роковое значение для супругов. Если бы их изобличили года на полтора раньше, они были бы осуждены лишь на несколько лет тюремного заключения. Более того, Этель скорее всего вообще не предстала бы перед судом.

Дело в том, что в августе 1949 года была испытана первая советская атомная бомба, и уже 24 сентября в американской печати появилось сообщение об этом событии. Сказать, что Америка была в шоке, значит ничего не сказать. Рухнул сладостный миф об американской монополии на атомное оружие со всеми вытекающими отсюда последствиями. Отныне ничего, в сущности, не стоили планы военщины США о нанесении атомных превентивных ударов по крупнейшим советским городам. СССР мог ответить тем же…

6 марта 1951 года начался судебный процесс. Супруги Розенберг были заведомо обречены.

И обвинение, и суд, и президент США прекрасно знали, что Юлиус и тем более Этель Розенберг не совершали приписанных им преступлений, поскольку не занимались атомным шпионажем. Меж тем именно им приписали ответственность за появление на свет советской атомной бомбы! Примитивный рисунок устройства атомной бомбы, сделанный Дэвидом Гринглассом, мог произвести на публику впечатление только в условиях массовой антисоветской истерики в разгар холодной войны.