Наш неоконченный роман. Молчун ты мой любимый

Шурочка не собиралась скрывать от одноклассника Тимура Георгиевича, где раньше работала, тем более что это было черным по белому написано в её трудовой книжке. Наоборот, очень хотела, чтобы название фирмы прозвучало в разговоре, чтобы увидеть живую реакцию Михаила Сергеевича. Реакции могло не быть вообще – ведь могли же одноклассники и сокурсники потерять друг друга из вида за двадцать пять лет? Могли. Могли не знать – кто кем стал? Могли. Даже могли не подозревать, живя в одном городе, не говоря уже о разных городах. В этом случае Шурочке пришлось бы искать другого одноклассника или сокурсника Тимура Георгиевича.

Теперь, допустим, что Михаил Сергеевич прекрасно осведомлён и о городе проживания своего бывшего друга, и о месте его работы. И вот он понимает, что перед ним сидит человек, который относительно недавно у него работал. Если он не замешан ни в какой грязной истории, связанной с Тимуром Георгиевичем, если скрывать ему нечего, что он сделает? Правильно! Обрадуется. Начнёт расспрашивать об однокласснике, что да как. А, если замешан, то сделает равнодушный вид – мол, не знаю, кто такой, ни его имя, ни название его фирмы мне ни о чём не говорит и… И не возьмёт Шурочку на работу без объяснения причин. Или… Всё равно не возьмёт, но прервёт собеседование грубо, жёстко. И вот здесь бы Шурочка взялась за него основательно, как она умеет, и докопалась бы до истории, которая превратила жизнерадостного москвича Тимура в хмурого питерца Тимура Георгиевича.

Реакция Михаила Сергеевича свидетельствовала об этом, последнем варианте. Его «РинГларом» как будто под дых ударили. Он замер. Доброжелательное мгновение назад лицо окаменело. А взгляд, такой мягкий, по ощущениям Шурочки даже ласкающий, такой мужской взгляд на красивую женщину, вмиг стал колючим, цепким.

– Наудачу, говорите, зашли? – спросил глухим, вмиг осипшим голосом Михаил Сергеевич.

Выдержал длинную паузу, во время которой Шурочке стало о-о-очень неуютно. И добавил то, что теперь выбило из колеи уже Шурочку:

– Если Вы решили выудить из меня какую-нибудь информацию о Тимуре, чтобы навредить ему по каким-то Вашим личным мотивам, то Вы пришли не по адресу. Нам с Вами не по пути, – жёстко закончил Михаил Сергеевич и протянул Шурочке её документы.

Шурочка документы брать не спешила. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться – ведь не всегда так в жизни везёт, что с первого раза попадаешь в десятку!

– Вы правы! – сказала примирительным тоном, – Я знала к кому я иду. И зачем.

И, вместо того, чтобы забрать протянутые бумаги, полезла в сумочку, а потом выложила перед Михаилом Сергеевичем две фотографии. На одной, старой, вытащенной из недр интернета, был запечатлён улыбающийся молодой Тимур. А на второй, где он случайно попал в кадр на одном из корпоративов, – замкнутый, хмурый Тимур Георгиевич.

– Я люблю Тимура Георгиевича, – просто и обыденно произнесла Шурочка, – и хочу понять, почему он из такого превратился в такого.

По лицу Михаила Сергеевича пробежала тень боли, когда он всматривался в свежий снимок бывшего друга. Он помолчал, потом поднял на Шурочку глаза, испытующе посмотрел на неё. Шурочка свой взгляд не отвела. Смотрела открыто, прямо. А вот Михаил Сергеевич глаза-то отвёл.

– Давайте мы с Вами встретимся после работы, часов в семь? Мне надо посоветоваться. Это касается не только меня и его.

– Где? – уточнила Шурочка.

– Я Вам позвоню, – как-то устало ответил Михаил Сергеевич, – Оставьте мне номер телефона.

Шурочка молча положила перед носом несостоявшегося босса свою визитку, где она была представлена менеджером по связям с общественностью РинГлара, и вышла из кабинета.

19

Шурочка немного переживала, что Михаил Сергеевич не позвонит, но он позвонил. Встретились в ресторане. Поначалу всё выглядело как… Как первое свидание. Когда двое нравятся друг другу, но ещё не могут нащупать вектор общения. Михаил Сергеевич был явно взволнован, и разговор начинать не спешил. Шурочка его не торопила. Они даже принялись за еду, но вскоре Михаил Сергеевич отложил в сторону приборы…

Почему Шурочка зациклилась на криминале? Наверное, потому что нашла упоминание об организации собственного бизнеса двумя неопытными, только что закончившими университет молодыми специалистами? Видимо, так. А история оказалась вовсе не криминальная, а самая банальная, лежащая на поверхности – любовный треугольник и измена. И ведь Тимур Георгиевич тоже говорил об этом! Что не верит в любовь. Он не упоминал о предательстве, подставе и так далее. А она отнесла его слова исключительно к себе самой.