Наш общий папа (СИ)

Он заскрипел зубами. Черт бы побрал этого придурка Энкема! Только бы отец не прочел этот бред. Дитте сжал руками виски. Как некстати была эта дурацкая выходка, лучше бы папочка остался зашуганным дурачком, скакал бы себе по поместью без вреда для окружающих. Он еще раз перечитал статью. Все эти гадкие подробности, описания ритуалов, и их имя рядом. Глава точно будет в ярости. О том, что в их семействе не приветствовались близкородственные связи, Дитте старался не думать.

По дороге в поместье Дитте специально заехал в магазин готовых товаров и купил ремешок потоньше. Своим ремнем он боялся Энкема пополам перешибить. А наказать его было необходимо, такие выходки нельзя спускать с рук.

Он приехал домой раньше всех и застал Энкема в своей собственной постели, мирно сопящего в обнимку с братишкой.

— Энкем, — позвал Дитте, стараясь, чтобы голос его звучал ровно, — пойдем со мной.

— Хорошо, старший, — тот вылез и быстро натянул обычные свои короткие штанишки.

Энкем выглядел так невинно и трогательно, и не догадаешься, что когда-то давно, еще до рождения Дитте, его выгнали из родного клана за аморальное поведение. Проснувшийся Райних смешно шевелил синими ушами, прислушиваясь, и он провел рукой ему по гривке. А потом не выдержал и потискал немного, настроение мгновенно подскочило. Братишка был теплым со сна и разнеженным, так хотелось его трахнуть прямо сейчас.

— Подожди меня немного, любимый, — шепнул он тихонько, — надо закончить с делами.

Энкема он отвел в закрытую беседку, чтобы не пугать Райниха, если папочка начнет орать. Тот принялся выть по пути к месту наказания, еще и упираться попробовал. Дитте закинул его внутрь и приказал заткнуться.

— Спусти штаны и обопрись о стол. Живо, — он мотал хвостом, хотелось поскорее закончить с неприятным и вернуться к Райниху.

Энкем его не на шутку разозлил своей скандальной выходкой и тем, что посмел сопротивляться.

— Старший, не надо, за что... прости... — папочка цеплялся за его брюки и одновременно пытался расстегнуть их.

Да что ж такое! Он поставил его на четвереньки, зажал между ног попой вперед и ударил, не снимая штанов. Энкем разразился такими мольбами, что Дитте даже заслушался. Он вздохнул и принялся объяснять этому озабоченному, что нельзя устраивать скандалы ради собственной прихоти (“ради справедливости”, — простонал Энкем), что честь и доброе имя клана нельзя пятнать такими вот гадкими статейками.

Еще четыре удара, и все. Он поставил папочку на ноги, вытирая ему слезы, и с удивлением обнаружил, что у того стоит.

Энкем терся об него и постанывал, прикрыв глаза:

— Старший, пожалуйста...

— Ах ты ж мазохист долбанный! — Дитте легонько шлепнул его по щеке.

Наказание не должно быть удовольствием, поэтому Дитте потащил сомлевшего Энкема в дом, вспомнив, что видел кое-что подходящее среди вещей Райниха, когда тот переезжал. Он без труда разыскал нужное в ящичке с игрушками — изящную штучку, которая надевалась на член. “Кольцо на головку с уретральным катетером”, — прочел Дитте на серебряной коробочке. Отлично, то, что надо, чтобы наказать такого, как папочка. В инструкции было сказано, что в туалет ходить с такой штучкой можно, имелось специальное отверстие, а вот кончить это колечко с хитрым штырьком не даст. Разнузданный котишка, как только увидел, что у него в руках, покорно улегся на кровать, стащив штаны и трусы до колен.

— Старший, — мявкал папочка жалобно, — трахнешь меня с этим? Невыносимо...

— Ты наказан. Снимешь без разрешения — выпорю по-взрослому, — он взял себя в руки и аккуратно принялся вставлять катетер в канал, стараясь не обращать внимания на жарко стонущего котика.

Дитте аж вспотел, пока нацепил эту штуку как положено. Мысли в голове крутились совершенно далекие от наказания, хотелось посмотреть, что будет с Энкемом, если его действительно хорошенько оттрахать... Он облизнулся и завязал папочке глаза шейным платком, подвернувшимся под руку. Черт-черт-черт. Два слепых котика для него одного, есть от чего потерять голову.

Он безжалостно трахнул Энкема прямо там, в пустующей почти все время спальне брата, и это тоже была часть наказания. Беленький котик под ним всхлипывал и обещал быть послушным, только бы ему позволили кончить. Боже, прекрасно... особенно, если представить, что это Райних. Он отдышался немного и заскочил в душ, прежде чем идти к братишке. Тот ждал его, зарывшись в подушки, и Дитте прыгнул сверху, прикусывая ему загривок.

— А Энкем? Что случилось? — Райних уже подготовился, или смазка осталась с предыдущего раза.

— Я его наказал, — прорычал Дитте и снова его укусил, — а ты, дорогой, хорошо себя вел?

— Да... Дитте, не надо...

— Все, все, мой хороший, не буду, — он резко вставил, растворяясь в душном каком-то восторге, и трахал его долго, слушая стоны и мявканье. — Прости, я так люблю тебя, голову теряю, — шептал ему Дитте, вжимая в матрас, — Райних... Райних...

“Я тоже псих”, — думал он, содрогаясь в сильнейшем оргазме. Брат под ним давно уже кончил и притих. Дитте прижал его крепко-крепко, извиняясь за грубость.