Наш приход (Переводчик неизвестен (1852))

Согласитесь, что это дло весьма необычайное. Четыре сестрицы до такой степени были тсно связаны между собою, что любопытство нашего прихода, въ томъ числ и старой лэди, было возбуждено до нельзя. Замужство четырехъ сестрицъ сдлалось главною темою разговора во всхъ гостиныхъ; во всхъ столовыхъ и даже за карточными столами. Старый джентльменъ, любитель шелковичныхъ червей, не замедлялъ выразить свое ршительное мнніе, что мистеръ Робинсонъ принадлежалъ къ азіятскому племени, и потому намренъ взять за себя цлое семейство; на это замчаніе прочіе слушатели весьма серьёзно покачивали головами и называли это дло чрезвычайно таинственнымъ. Вообще, въ приход надялись, что все это кончится прекрасно. Правда, тутъ очень много страннаго, ни съ чмъ несообразнаго; но вдь нельзя же безъ всякихъ основаній выражать свое мнніе; при томъ же миссъ Вилльсы уже и сами пожилыя лэди и могутъ, кажется, безошибочно располагать своими дйствіями, и что за тмъ каждый долженъ знать свое дло и не мшаться въ чужія дла и такъ дале.

Наконецъ, въ одно прекрасное утро, около осьми часовъ, къ дверямъ дома четырехъ сестрицъ подъхали дв наемныя кареты. Мистеръ Робинсонъ прибылъ туда десятью минутами раньше. На немъ былъ фракъ свтло-голубого цвта и толстые каразейвые панталоны, блый галстухъ, бальные башмаки, лайковыя перчатки. Его пріемы и его обращеніе, судя по показанію горничной изъ 23 нумера, которая подметала въ это время лстницу, обнаруживали сильное душевное волненіе. Основываясь на томъ же показаніи, намъ извстно и то, что на кухарк, отворявшей дверь мистеру Робинсону, пришпиленъ былъ огромный блый бантъ къ блому же чепчику, совсмъ не похожему на повседневный головной уборъ, которымъ сестрицы Вилльсы безъ всякаго состраданія старались обуздывать непостоянство вкуса въ женской прислуг вообще.

Извстіе о прибытіи жениха быстро разнеслось по всей улиц. Очевидно было, что торжественное утро наконецъ наступило; вс сосди размстились за оконными ширмочками и съ замираніемъ сердца ожидали, чмъ это все кончится.

Но вотъ дверь дома сестрицъ Вилльсъ отворилась, и въ то же время отворилась дверь первой наемной кареты. Два джентльмена и дв лэди — вроятно, домашніе друзья — одинъ за другимъ попрятались въ карету, свернули ступеньки, хлопнули дверцы, — и первая карета тронулась; на ея мсто подъхала вторая карета.

Уличная дверь снова отворилась; нетерпніе и душевное волненіе сосдей выходило изъ предловъ. На улиц показались мистеръ Робинсонъ и старшая миссъ Вилльсъ.

— Ну, я такъ и думала! сказала лэди изъ 19 нумера. — Я всегда и всмъ говорила, что старшая выходитъ замужъ: такъ оно и есть.

— Вотъ ужь я никакъ не ожидала этого! воскликнула молоденькая барышня изъ No 18, обращаясь къ подруг своей изъ No 17.

— Неужели, душа моя! возразила барышня изъ No 17 барышн изъ No 18.

— Фи! какъ это забавно! воскликнула старая два, неопредленнаго возраста, присоединяясь къ общему разговору, изъ No 16.

Но кто можетъ изобразить удивленіе улицы Гордонъ, когда мистеръ Робинсонъ съ одинаковою вжливостью пересажалъ въ карету всхъ двицъ Вилльсъ, одну за другою, и наконецъ самъ, согнувшись подъ острымъ угломъ, скрылся къ сестрицамъ. Дверцы хлопнули, и вторая карета рысцей покатилась за первой каретой, a первая карета рысцей же катилась къ приходской церкви. Кто можетъ изобразить замшательство присутствующихъ, когда вс сестрицы Вилльсъ преклонились передъ алтаремъ на колни? или кто можетъ описать наступившее всеобщее смущеніе, когда при окончаніи брачнаго обряда со всми миссъ Вилльсъ сдлалась истерика и когда священное зданіе огласилось ихъ соединенными воплями?